Как уморительны в россии мусора, или FUCKING ХОРОШОУ!

– Смыло могучим потоком. – объяснил Ларин. – Затопило нас. Напрочь. Вот все бумаги и гикнулись…

– А-а, понятно, – протянул Виригин, до которого дошла взаимосвязь царившего в РУВД крепкого сортирного амбре и отсутствием даже намека на документы во всех кабинетах, где им удалось побывать. – И че делать?

– Посидите пока, я мигом. – начальнику ОУРа пришла в голову какая-то мысль.

* * *

Соловец спустился в дежурку, отвлек Чердынцева от чтения статьи в журнале “Полный песец” – специализированном издании о правильном выкорме пушного зверя на домашней ферме, – и поинтересовался, не было ли за прошедшие два часа каких-либо заявок.

– Обижаешь, Георгич. – майор открыл на первой странице новенький гроссбух. – Целых три есть. Первая – о бисексуальном маньяке, вторая – звонил стукачок Волкова, верещал о какой-то готовящейся “заказухе”, и третья – о погроме в рюмочной…

– В какой рюмочной? – заинтересовался начальник ОУРа, предоставлявший “крышу” семи из полутора десятков крупнейших разливочных точек в районе, за что его там поили бесплатно.

– Да вон, напротив нас, – Чердынцев ткнул пальцем в окно дежурки. – Там до сих пор машутся…

Соловец обернулся и увидел толпу бухариков, валтузивших друг друга всего в десяти метрах от входа в РУВД, бегавших туда-сюда сквозь выбитые стекла витрин рюмочной и швырявших на проезжую часть стулья.

Сквозь двойные стекла в дежурное помещение доносились невнятные крики возбужденных алкоголиков.

– И че они орут? – меланхолично осведомился главный “убойщик” района.

– “Это был не Нескафе!” – процитировал Чердынцев. – Я на крылечко выходил, послушал.

– А чего ты патруль туда не пошлешь?

– Так нет же никого. – пожал плечами майор. – После вчерашней строевой все постовые – в лежку. Тут пока никто не объявлялся. Может, к обеду подтянутся…

– Мухомор тоже?

При упоминании подполковника Петренко Чердынцев побледнел и инстинктивно бросил взгляд на входную дверь:

– Не знаю, Георгич. Еще не было. И не звонил.

– Ну, и славно, – Соловец сел на край стола. – Давай, просвети меня насчет двух первых заявочек.

– А че тут просвещать? – буркнул начальник дежурной части. – Первая о том, что в районе объявился маньяк. Опять его видели, уж пятый раз за сутки. Пристает в неосвещенных местах к мужчинам и женщинам и просит, чтобы его отымели… Короче, маньяк довольно безобидный. Еще предлагает купить у него деревянный фаллоимитатор, и кричит, что он изготовлен в восемнадцатом веке. Пару раз получал по морде, но не успокаивается. Одет в солдатскую шинель и какую-то пижаму… Носит очки.

– Неинтересно, – начальник ОУРа покачал головой. – А вторая о чем? Что за “заказуха”?

– Да я откуда знаю? – разозлился Чердынцев. – Волков в больнице, а мне с его барабанами трепаться недосуг. Придурки малолетние… Клея нанюхаются, потом им киллеры по углам мерещатся.

– Ты мне тут не гони! – Соловец недобро блеснул глазами. – Забыл, как сам зебру по туалетам ловил? А потом это матрос оказался?

Чердынцев обиженно засопел.

– Ну, перепутал! Да, бывает! Сильно быстро он пробежал. И к тому же – в тельняшке. Ты, Георгич, старое-то не припоминай… Я тебе не мальчик, чай. Дам в рог – мало не покажется.

– Ладно, – примирительно сказал Соловец. – Не буду… Но че хоть барабан проблеял, не помнишь?

– Депутат какой-то деньги из Москвы повезет, – начальник дежурной части наморщил лоб, пытаясь напрячь свою память. – Вроде, из Госдумы, и переоденется бабой… Или он – баба, а мужиком нарядится? Эх, не помню… Вот его или ее и должны хлопнуть. Два киллера… Или три?… Или один киллер и два депутата?…, – Чердынцев замолк.

– Это все? – разочарованно спросил начальник ОУРа, выждав для приличия пару минут.

– Вроде да… Нет, погоди! – лицо майора озарила счастливая улыбка. – Вспомнил! С ним помощник будет.

– С кем – с депутатом или с киллером?

– С депутатом, конечно. Я даже фамилию его записал.

– Депутата?

– Нет, помощника, – Чердынцев покопался в кучке бумажек, сваленных в верхнем ящике стола. – Вот, нашел. Его фамилия – Линько. Зовут Бесланом.

– Ага! Это уже что-то, – обрадовался “убойщик” и достал из кармана ветхий органайзер. – Давай-ка я себе помечу… И ты черкани в журнале – ОУР, мол, взял дело на контроль. Когда, гришь, мочить должны?

– Да, вроде, сегодня вечером…

* * *

Когда Соловец вернулся к коллегам, то обнаружил их пьющими принесенный капитаном Казанцевым портвейн “777” и закусывавших его жаренными подсолнечными семечками из огромного, килограмма на два, кулька, свернутого из газеты “Час Треф”. Ни на что другое сие печатное издание все равно не годилось – статьи в нем печатались зело скучные и многословные, карикатур не было, бумага была слишком плотной и царапучей для использования ее в клозете. Но форматом “Час Треф” выгодно отличалась от других псевдодемократических листков.

Шелуху опера по-свойски сплевывали себе под ноги.

– Нашел я вам дело, – радостно сообщил начальник ОУРа и покосился на черный кожанный ошейник с заклепками, выпирающий из под ворота рубахи Казановы. – Че это там у тебя?