Как уморительны в россии мусора, или FUCKING ХОРОШОУ!

– Гей – это пе-де-раст. – громко прокомментировал интеллектуально подкованный сержант Криворучко. – Вот, гомика прислали… Совсем не уважают, козлы британские.

– No, I’m not gay, my name is Ghey! [Нет, я не гей, моя фамилия – Гей (англ.). Дело в том, что слова “gay” и “Ghey” произносятся с разной открытостью гласной “э”, что в англоговорящей стране не вызывает путаницы] – попытался объяснить встрепенувшийся от произнесенного по слогам “педераста” англичанин, изучавший в колледже латынь и в семнадцатый раз за последнюю неделю сталкивавшийся с такой расшифровкой его фамилии, но его уже никто не слушал.

В холле РУВД стихийно возник страшный гвалт.

– Только педерастов нам для полного счастья не хватало! – выкрикнул явившийся позже всех Плахов.

– Гомосеков – на лесосеку! – поддержал Рогов.

– В обезьянник его! – внес предложение Крысюк.

– Я увольняюсь! – заблажил Дудинцев. – Надоело!

– Гомик?! – заорал усатый старшина ППС по прозвищу Педигрипалыч, большой любитель закусить пивко и вермут сухими катышками собачьего корма. – Да я с этим…

– Ма-а-алчать!!! – взревел Мухомор и кивнул Чердынцеву.

Начальник дежурной части взвился в воздух, словно самурай-мастер “иаи-дзюцу” [Иаи-дзюцу – искусство мгновенного обнажения меча из любого положения]

, и обрушил дубинку на голову первому попавшемуся крикуну.

Младший сержант Дудинцев кулем свалился под скамью и там затих.

– Кто-нибудь еще хочет?! – рыкнул Петренко.

Желающих больше не оказалось.

– Fucking хорошоу! – изумился иноземный гость.

* * *

– Что он говорит? – Соловец толкнул локтем в бок Ларина, знавшего английский язык несколько больше других оперов благодаря своей учебе в медицинском институте.

– Хорошо, говорит…

– Это я и так понял. Перед этим что?

– “Факинг” – это, типа, обалденно. – пояснил Андрей. – Если мягко сказать…

– Наш человек! – обрадовался сидевший рядом Дукалис.

По рядам пронесся шепоток – правоохранители передавали друг другу значение сказанного британцем.

* * *

Петренко искоса взглянул на дорогого гостя, весьма неожиданно высоко оценившего методы воспитания личного состава, приосанился и продолжил:

– Гей – он еще и аристократ. Так что будете называть его “сэром”. Сэр Генри Гей. Или сэр Гей. В общем, без разницы…

– Yes, yes! Sir Ghey, – закивал лондонский детектив.

– Сэр Гей. – промычал Дукалис. – Серега по-нашему…

– Точно, Серега! – вскинулся задремавший было Казанова. – Эй, Серега, выпить хочешь? – и капитан щелкнул себя пальцами по горлу, демонстрируя известный любому россиянину жест.

Но Казанцев не учел двух вещей.

Во– первых, Генри Гей никогда раньше не посещал Россию и, соответственно, не владел богатым языком жестов и мата, иногда заменяющих гражданину великой страны всего Даля с Ожеговым.

Во– вторых, на шее Казановы болтался пресловутый ошейник, однозначно свидетельствовавший о сексуальных пристрастиях оперативника.

Генри воспринял предложение капитана как намек о знакомстве с последующим продолжением в постели – хорошо еще, если только с одним Казанцевым в качестве партнера, – вздрогнул и замкнулся. Несмотря на несколько двусмысленное звучание его фамилии, ориентация у Гея была самая что ни на есть традиционная.

– Казанцев! Я тебя на ноль помножу, дятел, если еще раз выступишь! – прорычал Петренко. – У нас кто-нибудь по-английски чешет? – Мухомор в упор посмотрел на Соловца.

– Андрюха немного говорит, – признался майор.

– Вот и хорошо. – облегченно вздохнул подполковник. – К вам и припишем гостя. Ответственность несешь лично ты! Понял? Чтоб не пили при нем и делали вид, что работаете!

– Так точно! – Соловец выпятил грудь. – У нас даже дело для расследования есть!

– Это ты ему мозги вкручивай, – заворчал Петренко, кивая в сторону сэра Генри. – Дело у него есть… Ишь, врет и не краснеет…, – начальник РУВД треснул кулаком по столу и объявил. – Через час сбор ППС в полном обмундировании у входа! Со щитами, дубинками, в шлемах и бронежилетах! Будем отрабатывать разгон несанкционированного митинга. Заодно и наш гость посмотрит… Чердынцев!

– Я!

– Обеспечь демонстрантов, человек тридцать…

– А где я их возьму? – пролепетал майор, хорошо помнящий о кнуте с залитой свинцом рукоятью, и зажмурился.

– Отловите хануриков, дайте им снеговые лопаты… ну, чтобы типа плакатов были… Выполняй!

– Есть! – Чердынцев ожил и развернулся через левое плечо. – Перепойко, Коган, Спиногрызенко – ко мне! Отнесите этого дурика Дудинцева в кладовку, а сами – на улицу и хватайте хануриков… Чтоб через час их не меньше двадцати было!

Остаканившиеся жидкостью для обезжиривания поверхностей, украденной со стола в дежурной части, патрульные преданно закивали, стараясь дышать в сторону.

– Вот такая у нас служба. – подполковник похлопал Гея по плечу и отправился в свой кабинет.

Генри проводил Мухомора немного печальным взглядом.

* * *