Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл

Буддизм проник в Монголию (не считая первой волны в XIII в.) во второй половине XVI в., официально утвердился и законодательно укрепил свои позиции в середине XVII в., а собственно ламаистская культовая обрядность сложилась лишь к началу XVIII в. За два с половиной столетия (XVIII — начало XX в.) буддизм весьма преуспел в подчинении и перестройке многих официальных сфер жизни монгольского общества, прежде всего, экономики, политики, культуры. Он стал той основной идеологической системой, на которую опирались в своей деятельности все общественные течения и группировки: те, кто содействовал утрате Монголией независимости и превращению ее в вассала цинского Китая, и те, кто боролся за сохранение ее независимости; те, кто насаждал мракобесие, и те, кто ратовал за создание очагов просвещения; те, кто укреплял экономическую мощь монастырей, и те, кто боролся со стяжательством и корыстолюбием лам. Одним словом, самые разные силы искали в буддизме нравственную и реальную опору своим программам и действиям [Нацагдорж, 1968, с. 58–61; Абаева, Жуковская, 1983, с. 133–134;

Попова, 1987, с. 48–52, 67–68]. Именно потому, что буддизм устраивал всех, его роль в истории и культуре Монголии оказалась столь значительной и многоликой.

Наименьшее влияние буддизма испытала на себе традиционная народная культура.

Подобное утверждение несколько противоречит устоявшейся точке зрения, будто ламаизм поглотил и пропитал собою «всё» и только благодаря этому сумел сохранить и завоевать свои позиции в стране. Это верно, но лишь отчасти, ибо к понятию «всё» надо подходить дифференцированно. Народная культура, имевшая многовековые корни и древнейшие истоки, оказалась более устойчивой и менее подверженной идейным новшествам, чем экономика, политика, официальная культура. Институты феодального государства, родившиеся вместе с государством, были динамичнее во взаимоотношениях с идеологическими системами того же государства, чем традиционная культура, уступавшая свои позиции в какой-либо сфере лишь для того, чтобы еще сильнее закрепить их в другой [Жуковская

, 1978, с. 31]. Это свойство позволило ей уцелеть и сохранить в рамках ламаизма относительную целостность. Это стало особенно ясным, когда ламаизм в течение двух десятилетий, последовавших за победой Народной революции 1921 г., резко сдал свои позиции. Стало очевидным, что мир народной культуры, несмотря на исторические и идеологические катаклизмы, сохранил себя, продемонстрировав свою жизнестойкость. Это относится и к календарным праздникам, связанным с традиционной хозяйственной деятельностью монгольского народа.

В монастырях Монголии в XIX — начале XX в. отмечали немало буддийских праздников. Почти каждый месяц, а иногда даже по нескольку раз в месяц происходили какие-либо крупные монастырские хуралы.

Вот перечень некоторых, наиболее важных из них: в первые две недели 1-го месяца нового года проводилась служба по поводу наступления Нового года, а также в честь 16 чудес, совершенных Буддой; в 7-й день 4-го месяца года отмечался день рождения Будды, в 8-й день того же месяца — день первой стрижки его волос, 15-го числа того же месяца — день его погружения в нирвану; в 4-й или 15-й день 6-го месяца года отмечался праздник Круговращения Майтрейи, Будды грядущего мирового периода; в 25-й день 10-го зимнего месяца — Праздник лампад, день памяти основоположника школы Гелукпа Цзонхавы и т. д. [Позднеев, 1887, с. 283–403].

Особое место среди буддийских монастырских хуралов занимала мистерия Цам (тиб. Чам), основное ритуальное назначение которой — устрашение еретиков и врагов веры. Цам возник и сложился в Тибете; традиция приписывает его создание Падмасамбхаве, крупному деятелю тибетского буддизма VIII в. В качестве обрядовой церемонии Цам исполнялся в тибетских монастырях в преддверии Нового года [Огнева, 1985, с. 202–205]. Однако в Монголии Цам не связан с Новым годом. В разных монастырях страны (причем только в самых крупных) он исполнялся в разное время года, в основном в летние месяцы (например, в крупнейшем столичном монастыре Монголии Дзун-хурэ он проводился в 8-й день 5-го месяца).

Известны разные жанры и разновидности Цама: разговорный Цам и танцевальная пантомима, сюжетный, т. е. построенный на каком-либо событии из истории буддизма (например, убийство тибетского царя Лангдармы, жившего в VIII в. и известного своими гонениями на буддистов) или героического эпоса о Гэсэре (тиб.

Гэсар), или Цам-монолог, исполняемый одним лицом (таков, например, Цам Миларэпы, посвященный тибетскому монаху-отшельнику и поэту, жившему в XI в.) и т. д. Разные монастыри предпочитали Цам какого-либо одного жанра и разыгрывали его из года в год, сохраняя реквизит и закрепив за ламами-актерами определенные роли [Шастина, 1935 (I), с. 92–113; 1974, с. 306–318; Forman, Rintschen, 1967, с. 51–67].