Камин-аут (СИ)

Направляясь к выходу, парень окинул быстрым взглядом место их трапезы и мысленно обругал сам себя. Похоже, это нервное, а ведь он считал себя вполне уравновешенным человеком и особой подозрительностью не отличался. Но в них было что-то не так, едва уловимый диссонанс, интуиция не могла подвести. Отвернувшись, парень накинул сумку на плечо и протиснулся в дверь, столкнувшись на пороге с очередным посетителем, от которого разило алкоголем. Извинился, отводя глаза, и под пьяный бубнеж спустился по лестнице.

Хотелось проверить, последуют те двое за ним или нет, для чего пришлось сделать крюк. Эваллё облизал губы и свернул на бездорожную окраину, где ни за что не пошел бы в любой другой день. Осенняя грязь ошмётками липла к обуви, перегнившая еловая труха и обрывки мокрого почерневшего сена приставали к подошвам, по-дурацки волочась по земле.

Эваллё несильно ускорил шаг, так чтобы не бросалось в глаза. Вокруг не было ничего, кроме далеких деревьев и луж, – совершенно пустынная местность. Волосы и одежду теребил холодный ветер, под ногами хлюпала жидкая грязь, очень предусмотрительно было обуть старые кроссовки, а не замшу.

Не таясь, обернулся на своих преследователей. Девушка сверлила Эваллё внимательным взглядом. Внезапно старик закряхтел и полез в карман за платком, а внучка заботливо погладило того по старческой руке.

Всё выглядело бы довольно комично, если бы не внушало неясную тревогу. Эваллё рассчитывал отделаться от парочки – до остановки оставалось пройти совсем немного, и если успеет добраться до неё, то, скорей всего, преследователи оставят его в покое, но от таких мыслей Холовора испытывал еще большую растерянность – он же не сможет забыть возникшее чувство тревоги, будет постоянно прокручивать в голове сегодняшний день. В конце концов, убегая, он так и не узнает, зачем им понадобился.

– Эй! – вдруг подала голос русская. – Мне показаться, ч-что вы помочь, – отрывисто бросила девица, не сводя с Эваллё блеклых глаз. Её речь была с паузами, свойственными всем иностранцам, плохо владеющим языком. А еще от пронизывающего ветра она попадала зубами о зубы.

– С радостью вам помогу, – дружелюбно пробормотал Эваллё, пряча левую ладонь глубже в карман и снимая очки.

Старик с помощью внучки, наконец, нагнал его.

– Спасибо вам за то, что уделяете нам немного своего времени, – прохрипел дедок, с трудом сгибаясь в приветственном поклоне. Поклон, как старомодно!

Девушка тот час протянула парню свою ладонь:

– Я – журналистка. А это, – она любовно понизила голос, исполненный сердечной ласки, – мой отец.

Отец девушки с нескрываемым интересом разглядывал Эваллё.

– Мы, на самом деле, преследовать вас, вы простить, – продолжила русская. – Это очень некрасиво.

Девушку сносило ветром, практически по слогам она произнесла:

– По-ни-мае-те, мы искать одного че-ло-ве-ка…

– Увидев вас в городе, – перебил дочку старик, – я подумал, что, может быть… простите мне мою дерзость…

Эваллё невольно улыбнулся.

– Что вы, что вы.

– Тот человек, которого мы ищем… Вы очень похожи на его сына, Эваллё. Но, значит, мы обознались. Мы искали музыканта.

Ветер пробирался за ворот и растекался ледяной струей по спине. Эваллё прищурился, от сильных порывов заслезились глаза.

– Извините… – приоткрыл он рот, – но вы и вправду обознались. Я не люблю музыку, предпочитаю лепку из глины, – соврал Холовора.

В таком преклонном возрасте старик должен был знать, что пешая прогулка по бездорожью его вымотает. А девушка для журналистки слишком робкая. Кем бы ни оказались эти двое, похоже, им действительно был нужен отец Эваллё.

– Вы приняли меня за другого. Мой отец – архитектор.

– О… раз так, – отвел взгляд старик.

– Вы проделали такой долгий путь ради этого, поэтому теперь мой долг помочь вам, – Эваллё непринужденно улыбнулся, так и застыв с приклеенной улыбкой.

– Да-да! С-сейчас. У меня с собой его фотография.

Девушка начала копаться в папке, обернутой целлофановым пакетом. Совсем как школьница перед зачетной контрольной, такая же перепуганная. Потом неуклюже вытащила фотографию, чуть не уронив папку. В это мгновение Эваллё в лицо ударил порыв ледяного ветра, так что парень едва не задохнулся, и остро повеяло запахом мокрого мха и земли. Невольно отшатнулся, чуть не угодив в лужу. Эти двое будто выбрались из-под сырой земли. Холовора уловил аромат нечто такого, чему не знал определения, что-то природное, кисло-сладкое… как сок. Рефлекторно открылся рот – захотелось вдохнуть чистого воздуха, чтобы перебить запах сырости. Эваллё незаметно сделал крошечный глоток кислорода и сглотнул слюну, почти ощутив на языке привкус холодного мха.

Быстро опустил взгляд на снимок, стремясь не выдать смятение.

– Я хотеть взять у него интервью. А мой отец намного лучше меня знать эти края… Я плохо говорить, поэтому отец согласиться меня сопровождать, ему давно хотеться быть здесь.