Камин-аут (СИ)

Сон оборвался внезапно, но Маю по-прежнему отчетливо представлял брата, помнил ощущения, и то, каким неистовым был Эваллё.

Отдохнувшим, напротив, он себя не чувствовал. Словно и не спал вовсе. Коснулся штанги в правой брови, которую практически никогда не вынимал. Рубаха задралась, нижние пуговицы оказались расстегнуты, кожу до сих пор покалывало от резких прикосновений, тело ныло, требуя завершения. Приятная тяжесть Эваллё, лежащего поверх его спины, гладкость обнаженной груди, сбитое дыхание над ухом, – Маю остро не хватало этого. Оглядев себя, убедился, что помимо небольшой боли в пояснице, ничего существенно не изменилось. Разве только несколько черных тонких волосков на подушке. Резко усевшись на постели, Холовора вспомнил про больной копчик. Боль, слава Богу, стала терпимее, но не прошла. Может, когда он налетел на угол тумбочки, то повредил себе кость…

Свет в комнате продолжал гореть с вчера, Маю даже не подумал сэкономить электроэнергию. Да какая разница?

Разглядывая черные волосы, внезапно пришел к догадке, как сможет проверить, был ли с Эваллё взаправду. Поднес к носу левую ладонь, которой вцепился тогда в локоть брата. От кожи исходил всё тот же приятные запах. И только сейчас начало медленно приходить осознание. Тот запах не из нашего мира. Жив или мертв его родной брат, но определенно где-то сейчас находится, и однажды придет за Маю. Нужно лишь набраться терпения. Маю так долго ждал брата, что пойдет за ним куда угодно, стоит тому только позвать за собой.

И опять вернулись мысли об аде. Их должно постичь наказание. За каждую непростительную мысль, за каждое действие…

Мальчик закрыл глаза, пытаясь еще немного поспать. Странно, не хотелось ни в туалет, ни пить – все ощущения сводились к желанию обнять Эваллё, быть с ним, любить его. Еще терпко было воспоминание о том, как тело сотрясалось от любого движения Эваллё, придавившего его к земле своим весом. Ноги, зажатые между ногами брата. Желание стало невыносимым, и Маю свернулся в клубок, обхватывая голову и запуская пальцы в волосы.

Братик жив-здоров и стремится к встрече с ним. Эваллё был здесь, в Финляндии на протяжении полугода. Вчера Они были так близко друг к другу – можно было вернуться к брату в любой момент… когда так тянуло домой! Маю хотел не замечать притяжения, всецело занятый влюбленностью в подделку.

Чем был тот дом, что они видели с братом? Местом, где сходились их дороги? Мнимой точкой возврата, куда тянуло обоих? Проекцией несбывшихся желаний?

Сил не было даже на то, чтобы улыбнуться, просто хотелось выспаться.

Не помнил брата плачущим, не таким, как в этот раз. Маю поднес ладонь ко рту, чувствуя, как сдавливает горло. Страшно давать волю слезам – ведь их нельзя будет остановить.

Тут неожиданно кто-то опустил ладони ему на плечи и слегка потянул.

– Нет… я не хочу, отпустите меня, – забормотал спросонья мальчик, не понимая толком, что говорит. Забыться и спать, спать. Кажется, махнул рукой и задел чье-то предплечье.

– Маю, – сначала призыв был нечетким, расплывался… после мальчик уже ясно услышал, как его зовут.

– Маю! Боже мой, как ты здесь оказался?!

Разомкнув тяжелые веки, Холовора увидел смутно знакомое лицо. Склонившийся над ним мужчина загораживал люстру. Под веки будто песка насыпали.

– А семья твоя знает, где ты?

– Вы?! – немного придя в себя, выпалил Маю, тут же подскакивая и садясь на кровати. По ходу осознания пытался сориентироваться, многое ли знает этот человек, и сколько ему можно рассказать.

– Маю, что ты делаешь в Финляндии, один? Почему ты не с тётей? – французский барабанщик, как прозвали они с сестрой старого друга семьи, присел на корточки у кровати. Маю, обрадованный, безотрывно глядел на неожиданного гостя.

– Так хорошо, что вы зашли! – сам не понимал, откуда взялось столько радости, только не мог оторвать взгляда от музыканта. – Я… я всё объясню, только пообещайте, что не позвоните Тахоми. Я так рад, вы не поверите! – с этими словами наклонился с постели и обнял за плечи по сути совершенно чужого человека. – Я-то думал, что совсем один остался!

От Вела пахло дождем, чуть влажные волосы поблескивали от влаги.

– Как вы узнали, что я здесь? – спросил мальчик, садясь на кровати. Никогда бы не подумал – лицо у Велескана смуглым выглядело из-за обилия веснушек, которых такое огромное количество, что они сливались и становились неприметными издалека.

– Маю, помнишь, мы же «на ты»? Мой дом находится в трех минутах ходьбы. Я не знал, что ты вернулся, пока не увидел тебя здесь.

Мальчик знал, что Велескан не начнет расспрашивать его про синяк, или про то, что было с ним всё это время.

Холовора подошел к окнам и сквозь пелену дождя увидел размытые фары, освещающие лужайку перед домом.

Д’Арнакк предложил Маю пожить немного у себя, по крайней мере, до тех пор, пока мальчик не решит, что делать дальше.

– Я возвращался домой и увидел свет в окнах вашего дома, – объяснял позже Велескан, изучая полотна Эваллё, пока Маю добирал вещи. – Подумал, возможно, Тахоми приехала на выходные. К сожалению, погода ухудшилась.