Камин-аут (СИ)

Мысленно Фрэя усмехнулась, да уж, она себя не перепутает, еще пока узнаёт. Необычное имя, не сталкивалась… Теперь ясно, почему она не так произносила, у Лотайры тоже получалось не ахти как благозвучно, мягкая «ль» сливалась в «эр», довольно распространенная ошибка, из-за которой иногда возникают трудности в понимании иностранцами местной речи.

– Откуда это имя? – спросила Холовора, морща лоб. Оно ей понравилось, и девушка долго еще смаковала имя на языке.

– Его придумали древние греки. Иного мне не известно.

Повелитель медленно повернулся к ней спиной, и Моисей сразу же опустил ладонь себе на бедро, где всегда носил мачете. Готовый защищать своего господина даже от неё. И надо отдать должное солдафону – тайная мысль воткнуть что-то острое в спину Лотайры всё же возникла, правда, девушка не была готова расстаться с жизнью. Страстно хотелось, чтобы Моисей верил ей безоговорочно. Откуда это непостижимое желание?! Почему мнение Икигомисске стало для неё настолько важным?!

Лотайра махнул рукой, давая негласное распоряжение. Процессия двинулась дальше, а Моисей остался стоять и вытащил из складок одежды длинный нож, рукоять которого была обмотана лоскутами кожи двух цветов.

– Продолжим? – подал голос мужчина. Той ночью, когда их окружили у реки, его голос зазвучал по-новому. К сожалению, воспоминание об его звучании выветрилось из головы, она только могла вспомнить, что… нет, совсем никаких воспоминаний.

Холовора достала то мачете, которое осталось с их стычки в долине. Моисей так и не попросил его вернуть.

Каждый второй вечер на протяжении последних двух недель он давал ей уроки владения мачете. С дозволения Лотайры, конечно.

Икигомисске говорил, что желал бы взять Фрэю себе в ученицы. А это означало для девушки только одно – Моисей хочет видеть её рядом с собой и не сердится.

– Что это – Оскель? Ты ведь понял, что именно она кричала, – привыкшая к любви Моисея ко всякого рода умалчиванию, девушка спросила лишь из упрямства.

– Я не обманываю тебя, – внезапно мягко произнес японец, сдвигаясь с места. Полы кимоно взвились в воздух и опали, полетев за своим хозяином. Мужчина прошел мимо, направляясь на их привычное место: твердую площадку яйцевидной формы у черты бамбукового леса, слегка присыпанную желтым песком.

– Тебя не удивляет, что из-за моего вмешательства пострадала лошадь? – Фрэя шла рядом, отдергивая себя всякий раз, когда взгляд опускался на его ладонь, сжимающую мачете. – Я хочу сказать, что я люблю животных, и нарочно бы такого не пожелала.

– Удивляет, – согласился японец. – Лошадь могла оказаться больной или дикой, не принимай на свой счет, – и снова – ей не послышалось – в его голосе была мягкость, настолько непривычная, что резала слух.

– Твоя рука… сильно болит? – из глаз потекли слезы.

С какой стати вообще она вздумала сейчас плакать?! Что за сопли тут развела?! Фрэя отвернула лицо вправо, сделав вид, что её привлек шатер.

Чуть в отдалении за ними неотступно следовали Ю и Каоко, их обувь шуршала по траве.

Подруга бы дала ей хороший пинок, если бы увидела сейчас!

Ю по секрету рассказала, что у Моисея отняли дочь. Да-да, она не забыла, что девочка приемная, но Икигомисске относился к принцессе как к родной дочери. Нужно было поговорить об этом, сказать что-то ободряющее, однако Фрэя не могла подставить свою горничную за то, что та пускает сплетни и влезает в дела господ, поэтому приходилось держать язык за зубами.

– Как долго она будет заживать? Твои уши быстро отросли… – говорить получалось с трудом, трудно было скрыть плач в дрожащем голосе, изо рта вырывался жалостливый писк.

Потребовалась минута, чтобы Фрэя взяла себя в руки, глубоко вздохнула, незаметно вытерла глаза. Не будет она плакать!

– Еще некоторое время, – наконец ответил Моисей, – а пока я не чувствую правой руки.

Ну что он говорит?! Он точно надумал довести её до слёз! Она своей милостью сделала его калекой! К тому же он – правша, как он теперь без правой руки?!

– А Миран? Лотайра уже предпринял что-то? Ведь это Миран подослал к нам убийц!

– Мы с тобой убили их, – откликнулся японец, поднимая лицо к небу и вздыхая.

Это «мы с тобой» языком Моисея звучало необычно, как «Киндр сюрприз» в устах Папы Римского.

– Я ни слова не сказал повелителю об этом, но велел моим людям усилить охрану. Глава Миран пробудет у нас до окончания празднования, до тех пор Лотайра вынужден быть обходительным с ним, чтобы о нас не просочились нежелательные слухи в другие «дома знати».

На площадке Фрэя достала своё мачете.

– Покажи мне настоящее лицо, которое ты ото всех прячешь.

– Ты еще ребенок, чтобы на это смотреть, – отозвался японец, взмахивая клинком в воздухе.

– Это так ужасно? Так страшно и жутко? Брось, Моисей, я видела тебя всего в крови, что может быть ужаснее? У тебя ноги кривые или есть хвост?