Камин-аут (СИ)

– До своей кончины опеку Холовора мне оплачивала его бабушка, Стефания Холовора. Сатин ничего не знает об этом. Я не говорил ему о своей миссии. Под видом семейного врача я на протяжении почти тридцати пяти лет выполнял функции его охранителя.

Омела начинал входить во вкус, приступая к допросу:

– Правда, что Стефания Холовора входила в ученый совет посольства людей на планете «Земля-для-жизни» и участвовала в проведении секретных научных экспериментов по выращиванию одушевленного оружия, известного как духи «кумо»?

– Это правда, – негромко ответил Персиваль, и споры в зале стихли.

– Правда ли, что вышеупомянутая Стефания Холовора, человек и ученый, работающая на Верховный Совет оракулов, перевезла и впоследствии скрывала Холовора Сатина на Земле?

– Да, это так.

– Знали ли вы, что объект эксперимента не подлежит транспортировке? И более того – Совет строжайше запретил вывозить объект эксперимента за пределы научной лаборатории.

Персиваль, сглатывая, кивнул в знак согласия.

– Отвечайте.

– Да, я прекрасно был осведомлен о мерах предосторожности проведения данного эксперимента, а также о профилактики возможных нарушений.

– Вы понимали, что тем самым навлечете на себя немилость Верховного Совета оракулов и гнев Первоисточника? – продолжал судья, переплетая пальцы рук.

– Да.

– И так же вы знали, что невозможен переход между планетами без специального разрешения, – более уверенно произнес Тарот’тэ. – Однако это вас не удержало, и вместе с преступниками вы переправили объект на Землю. Ответьте, господин фатум, вы были наделены правом пропуска, а также миссией доставить Холовора Сатина на Землю, в обиталище людей?

– Нет, такого разрешения я не получал.

– Как назывался проводимой Холовора Стефанией и Советом эксперимент? – внезапно спросил крайний слева помощник.

Повисла совсем уж гнетущая тишина, и только когда Тарот’тэ, согласный с заданным вопросом, махнул раскрытой ладонью, Персиваль заговорил.

– Эксперимент назывался «Оскель». Позже это имя было дано существу, полученному в ходе эксперимента, третьему известному миру духу кумо.

– Каково было состояние кумо по имени Оскель после завершения эксперимента? – спросил рядом сидящий помощник.

– Оно было великолепно. Работа была проделана безупречно, чем и обусловлен успех эксперимента.

Последние слова Михаила должны были значить что-то важное. В зале началось волнение, многие продолжали наблюдать за беседой доктора и помощников, но были и такие, кто спорил в голос.

– А теперь, уважаемые присяжные, я позволю себе ознакомить вас с ходом протекания эксперимента «Оскель», – Омела хлопнул в ладони, и огромные разрисованные абстрактными оранжево-коричневыми узорами двери раскрылись. В зал вошла женщина, в руках она держала два лазерных диска и пульт.

Эваллё поднял глаза на южную стену, по левую руку от трибуны Тарот’тэ и столов судейских помощников. Огромные, исписанные узорами панели на стене начали видоизменяться, вскоре на их месте образовалась мозаика. Женщина наставила на мозаику продолговатый пульт, похожий на телефонную трубку, изогнутую, белую, без кнопок. На мозаике проступили очертания гигантского экрана.

Омела спустился с трибуны и вышел в зал, каждый его шаг сопровождался внимательными взглядами присяжных. Помощники тоже поднялись со своих мест, чтобы лучше видеть изображение на экране.

Почему у него плохое предчувствие? Холовора незаметно прижал кулак к тому месту, где колотилось сердце. Ему не хотелось знать о том, что собирался показать Тарот’тэ. Нежелательная правда должна была уничтожить нормальное представление о мире, окружающем с детства. До этой минуты ему только зачитывали неясные обвинения, указывали пальцем…

– Дамы и господа присяжные, – зазвучал женский голос, – вашему вниманию предлагается запись, сделанная спустя тридцать пять лет после водворения живого духа кумо в естественное обиталище людей. А так же запись, сделанная сразу после завершения эксперимента, – незнакомка вставила диск в выехавший прямо из изукрашенной стены дисковод. Вероятно, стена, покрытая панелями и беленая сверху, состояла из частиц, способных изменять материальную форму.

– Но для начала я задам еще один вопрос, – Омела скрестил руки на груди и обхватил предплечья длинными пальцами. Развернувшись к Персивалю, спросил: – Зачем Холовора Стефании, ответственной за исход эксперимента, понадобилось доставлять живого духа невероятной ментальной силы на Землю, она ведь понимала, что кумо умеют захватывать людские души и проникать во сны?

Доктор ответил не сразу, прежде чем заговорить – бросил на Эваллё проникновенный взгляд.

– Всё дело в её дочери, Галине, которая носила под сердцем дитя, законного наследника рода Холовора.

Эваллё чудесно помнил Галину Холовора, свою бабку, Сатин неоднократно упоминал о ней. До подросткового возраста он жил с матерью и отцом, а после его забрала Стефания и увезла в Хельсинки, разорвав с дочерью и молодым зятем все контакты.

– Мальчик родился незадолго после окончания эксперимента, родители дали ему имя Сатин. В семье появился наследник, и это было большое счастье для всех.