Камо

Со стороны поглядывает, как невозмутимый Миха с женой Маро сноровисто набивают полосатый тюфяк тугими пачками кредитных билетов, преимущественно пятисотрублевого достоинства. Разравнивают. Потом зовут мушу — безотказного тифлисского носильщика. Для порядка слегка торгуются. Через минуту-другую тюфяк на спине муши. Для него, привыкшего переносить пианино, огромные сундуки, двести пятьдесят тысяч — тяжесть совсем не обременительная. Вразвалку шагает себе по мостовой, напевает. Рядом на тротуаре довольная приобретением хозяйка. По Михайловскому проспекту они дойдут до обсерватории, свернут к Куре. Маро не ошибется. Полосатый тюфяк займет место на тахте в угловой солнечной комнате второй конспиративной квартиры.

Да и на время самое короткое…

Первым приступает чин не слишком высокий.

«ПРОТОКОЛ

1907 года, июня 13 дня, гор. Тифлис.

Я, околоточный надзиратель 4-го участка Светлаков, составил настоящий акт в следующем: сего числа, в 11 часов злоумышленники, пользуясь общей паникой публики и невозможностью дать сопротивление конвоя и среди поднявшегося от взрывов дыма и удушливых газов, схватили мешки с деньгами, которых, по заявлению кассира Курдюмова, было 250 тысяч рублей, открыли в разных концах площади револьверную стрельбу и вместе с деньгами скрылись. От взрывов снарядов выбиты все стекла домов и магазинов по всей Эриванской площади.

Из дальнейшего производства дознания и опроса установить личность злоумышленников и по какому направлению побежали злоумышленники с похищенными деньгами ввиду полного отсутствия показаний не удалось. Найденные на площади доска от фаэтона, железные части разорвавшихся снарядов при сем препровождаются».

Свет, известно, не без добрых людей. Ранним, еще прохладным утром в четверг в комендантское управление Тифлиса решительно входит особа неопределенного возраста. Требует, чтобы сию минуту было записано ее признание. «Разрывается сердце!.. Вчера утром я бросила бомбу!»

Дежурный по управлению с трудом успевает записывать:

«Я, девица-бомбоносец, Аделина Григорьевна Межебовская. Бомба находилась у меня в зонтике. Кто ее положил туда, когда и при каких обстоятельствах, я не помню, вернее всего, я сама положила бомбу в зонтик. Бомба была в форме лимона и не больше его. Я помню хорошо, что я бросила бомбу вперед в пространство, взмахнув рукою, и бомба моя разорвалась на Эрпванской площади. Бросив бомбу, я, вероятно, сейчас же отправилась домой, хотя сказать не могу, сейчас я ушла или спустя некоторое время. Фамилии лиц, кои бросали бомбы одновременно со мною, я укажу, когда сердце станет на место».

В душевном успокоении не меньше нуждается дежурный по комендантскому управлению. Предусмотрительно расставив у окон и дверей часовых, он призывает на подмогу следователя. С конным нарочным шлет приглашение прибыть прокурору.

Медлить нельзя. Особенно родственникам и лечащему врачу Межебовской. Они умоляют отпустить психически больную женщину, сбежавшую ночью из дому. Полный отказ. «Она уже в Метехской тюрьме. Собственное признание…» Пятнадцатого, шестнадцатого ее снова допрашивают. Подробнейшим образом записывают весь бред…

Прокурор Тифлисской судебной палаты Владимир Иванович Васильев — министру юстиции:

«Никто из очевидцев не в состоянии был точно определить число нападавших лиц, место, откуда были брошены бомбы, и направление, по которому скрылись злоумышленники… Из находившихся на площади воинских и полицейских чинов только один солдат произвел выстрел, тогда как остальные не успели даже рассмотреть злоумышленников. Момент похищения денег также остался незамеченным».

Жандармский подполковник Бабушкин — директору департамента полиции:

«Нет данных считать преступление делом политических партий».

Государственный банк — всем желающим:

«25 тысяч рублей тому, кто укажет местонахождение похищенных денег… Номера захваченных кредитных билетов пятисотрублевого достоинства нижеследующие…»

Наместник — должностным лицам для неукоснительного исполнения:

«Граф Воронцов-Дашков изволил распорядиться о закрытии всех проходных дворов в городе Тифлисе и о запрещении всем финансовым учреждениям перевозить по городу деньги на обыкновенных фаэтонах, а иметь для этого специально приспособленные дроги».

Газета «Кавказ» в целях поднятия духа обывателей и настроя умов в направлении бодрящего юмора:

«В субботу 16 июня в городской управе произошел трагикомический случай, поднявший тревогу. В этот вечер в думской зале происходило заседание армянского драматического общества. В помещении же управы заседаний не было. Около 10 часов вечера один из управских сторожей заметил на нижней площадке подъезда какой-то мешок. Ему показалось, что в мешке находятся бомбы и положены они для взрыва здания управы. О замеченном он сообщил сначала другим управским сторожам, но никто из них не решился подойти близко к этой страшной находке. Совет сторожей решил сообщить о находке бомб городскому голове и полиции. Поднялась тревога. Члены армянского драматического общества, узнав об этом, моментально разбежались.