Читаем Канун апокалипсиса (СИ) полностью

— Забудь об этом. Мы спасаем только тех, кому повезло выжить. Спустя время после первой жатвы.

Это была Тая, которая встала рядом и смотрела на это безумие пустыми глазами.

— Сказала та, кого спасли от этой жатвы.

— Мне повезло попасть Анне под ноги. Я помню, как её сердце кровью обливалось, глядя на это. Понимаешь, нет смысла спасать всех подряд. В наши ряды попадают лишь те, кто познал первобытный ужас перед фантомами и смог выжить. Так они понимают, с чем борются, и ради чего.

— Я так понял, вы перебежчики?

— Вроде того. Мы обустраиваем лагерь Анны, приносим оружие. Когда первая жатва окончена, становится тише и мы начинаем искать выживших. Прикатывают автобус, мастерят из него анти-фантомную коробку, ставят пушки и катаются по городу.

— То есть, из всех людей на планете в живых останутся лишь местные?.. А остальные города, страны?

— Не знаю, не знаю. Мы этим не занимаемся. Закончили здесь — идём дальше. Они тут сами распоряжаются. Но при такой жизни они разве станут по континентам мотаться?

Тая права. Здесь бы самим не подохнуть.

— Пойду, познакомлюсь со всеми, — откланялся я.

— Да тебя здесь итак все знают, — усмехнулась старушка.

— Ну, тогда поприветствую.

— Дело, дело.

Решил начать с тех, кто был на крыше и орал «Доо-о»! И только теперь я заметил, что они совсем не похожи на местных — больше на космических кочевников. Старик с усами и бакенбардами, как из позапрошлого века, приветствует меня своей механической рукой, а рядом молодой бородач довольно кивает головой — может, мы друзья?.. Первый смущал непроницаемыми белыми очками и наглухо запахнутой кожаной куртке со стеклянными деталями, второй выглядел почти также, разве что, одежда другого пошива.

— Здарова, брат! — подскочил молодой, чтобы пожать руку.

— А… Сразу скажу, что не помню вас, простите, — развёл я руками.

Он поднял очки на голову, и я увидел его мутные белые зрачки, как у слепцов. Парень сощурился от света, значит, прекрасно видит.

— Ничего страшного! Мы-то тебя помним. Некоторые всё переживают, как ты до Анны доберёшься, успеешь ли к нашему приходу. — кивнул он на группу каких-то людей.

— Ого-го! Наш парень, наконец, с нами, — подошёл старик.

Оказалось, у него и нога была механической.

— Ну, чего смотришь на мои культяпки? Это я на своей земле потерял, не переживай. Там ещё до фантомов весело было. Этот, вон, помнит всё, да?

Старик небрежно потрепал штанину парня.

— Де-ед, всё я помню. Ты, Стас, даже не представляешь, как мы жили. Так вот в нашей миссии больше смысла, чем в прошлой жизни. Чувствуешь, что живёшь, когда постоянно на грани, а, Стас? — парень дружески пихнул меня в бок.

— Э? Почему Стас?

— А кто ж ты? — прищурился дед.

— Стэн.

— Тю, иностранщины какой-то понабрался.

— Серьёзно, что ли? Я — Стас?!

Тут подошла Тая.

— Всегда им был. Это что-то новенькое.

— С чего я тогда решил, что я — Стэн?

— Да кто ж тебя знает, приложился где-то?

Вероятно… Хотелось бы поразмыслить над новой пищей для ума, но по курсу была ещё целая куча людей. Ближе всех стояла девочка с клыкастой улыбкой и носом, как у летучей мыши. Возле неё – женщина с пятнистой кожей и, кажется, хвостом?..

— Рады тебя видеть, путешественник. Опять нас забыл? — спросила женщина.— Да, всё по-старому… Каждый раз как первый раз.

— Ну, ничего, осваивайся. Я — Нина, это Оля. Малышка соскучилась по тебе.

После этой фразы меня охватило беспричинное подозрение, что она может быть моим ребёнком. Так, не показывать эмоций. Хотя, при таком образе жизни я вряд ли мог успеть, ну...

— Привет, мышка.

— Пивет, Стасик. Я тебя це-елую неделю не видела!

— Сколько тебе лет?

— Двести двадцать, — ответила девочка и я потерял дар речи.

— На прошлой неделе было двести девятнадцать. Мы считаем наш возраст в измерениях, — сказала женщина, увидев моё замешательство.

— И сколько это в земных годах?

— Читыли и сколько-то месяцев, да? — спросила девочка.

— Именно.

Женщина сняла очки в мелкую сетку и зубоскально улыбнулась.

— А… Вы тоже родственники?

— Нет, мы из близких измерений. У нас был иной климат, поэтому мы отличаемся от остальных. Для нас тут немного промозгло. Но это мелочь, мы однажды в какой-то ледниковый период попали, там даже спасать было нечего, хотя, всё-таки развернули базу. Было бесполезно искать выживших в такой буран, не знаю, как Анна там справилась. Скорее всего, она…

— Молчи-и-и!!! — крикнула девочка, топнув ножкой — Анна жива, не говори так!!!

— Прости-прости, больше не буду.

Я огляделся по сторонам, всё ещё беспокоясь из-за нечеловеческих воплей на улице. Мы будто находимся в разных мирах: люди не видят нас из-за щита, а мы стараемся их не замечать. Чтобы отвлечься, я решил сосредоточиться на тех, кто рядом в данный момент.

— Ладно, отдохни, Стас, — добавила женщина, видя мою рассеянность, — Ты сделал свою работу. Можешь, конечно, что-то поделать, остальным помощь не помешает.

— Здесь я не нужен?

— Купол стоит, стрельцы на вахте. Сейчас приберёмся, разместим оружие и сами пойдём на боковую. Переход и эта движуха много сил отнимают.

— А… Подожди. Как там Анна? Из того измерения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Лучшее от McSweeney's, том 1
Лучшее от McSweeney's, том 1

«McSweeney's» — ежеквартальный американский литературный альманах, основанный в 1998 г. для публикации альтернативной малой прозы. Поначалу в «McSweeney's» выходили неформатные рассказы, отвергнутые другими изданиями со слишком хорошим вкусом. Однако вскоре из маргинального и малотиражного альманах превратился в престижный и модный, а рассказы, публиковавшиеся в нём, завоевали не одну премию в области литературы. И теперь ведущие писатели США соревнуются друг с другом за честь увидеть свои произведения под его обложкой.В итоговом сборнике «Лучшее от McSweeney's» вы найдете самые яркие, вычурные и удивительные новеллы из первых десяти выпусков альманаха. В книгу вошло 27 рассказов, которые сочинили 27 писателей и перевели 9 переводчиков. Нам и самим любопытно посмотреть, что у них получилось.

Глен Дэвид Голд , Джуди Будниц , Дэвид Фостер Уоллес , К. Квашай-Бойл , Пол Коллинз , Поль ЛаФарг , Рик Муди

Магический реализм / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Рассказ / Современная проза / Эссе / Проза
Том 1. Шатуны. Южинский цикл. Рассказы 60–70-х годов
Том 1. Шатуны. Южинский цикл. Рассказы 60–70-х годов

Юрий Мамлеев — родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы. Сверхзадача метафизика — раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека. Самое афористичное определение прозы Мамлеева — Литература конца света.Жизнь довольно кошмарна: она коротка… Настоящая литература обладает эффектом катарсиса, который безусловен в прозе Юрия Мамлеева; ее исход — таинственное очищение, даже если жизнь описана в ней как грязь. Главная цель писателя — сохранить или разбудить духовное начало в человеке, осознав существование великой метафизической тайны Бытия.В 1-й том Собрания сочинений вошли знаменитый роман «Шатуны», не менее знаменитый «Южинский цикл» и нашумевшие рассказы 60–70-х годов.

Юрий Витальевич Мамлеев

Магический реализм