Канун трагедии: Сталин и международный кризис. Сентябрь 1939 — июнь 1941 года

Что касается совместного коммюнике, то Молотов вообще выразил сомнение в его необходимости. Советский Союз намерен объяснить свои действия тем, что Польское государство распалось и больше не существует и что поэтому все прежние договора, заключенные Польшей, потеряли силу; что третьи страны могут попытаться использовать эту ситуацию, чтобы создать хаос, и в этих условиях советское правительство считает себя обязанным вмешаться, чтобы защитить украинских и белорусских братьев и дать им возможность мирного развития.

Молотов согласился уступить и убрать из предполагаемого советского заявления в связи с вступлением войск в Польшу те места, которые кажутся для немцев наиболее чувствительными, но в то же время просил учесть «трудную ситуацию для советского правительства». «Советское правительство, к несчастью, не видит других возможностей для мотивации своих действий, так как СССР имеет родственные обязательства перед национальными меньшинствами в Польше и должен оправдать в других странах тем или иным путем свое нынешнее вмешательство в польские дела».

В заключение Молотов поднял вопрос о судьбе г. Вильно; СССР хотел бы избежать столкновения с Литвой и просил сообщить мнение немцев о судьбе Вильно и о том, кто должен занять этот город[74].

Итак, приведенные документы показывают, что Москва не хотела выглядеть соучастником раздела Польши вместе с Германией; наилучшим объяснением своих действий она считала необходимость защиты украинского и белорусского населения[75]. При этом отправной точкой была констатация того, что Польское государство фактически перестало существовать.

Конечно, наиболее благоприятным для Москвы были бы упоминания о защите украинцев и белорусов от немецкой угрозы, но для Германии это было неприемлемо. Молотов попытался поставить под сомнение необходимость совместного коммюнике в принципе, ибо для советских лидеров было бы лучше вообще не делать никаких совместных с немцами заявлений по польским делам. Но германская сторона настаивала, и в итоге в Москве подготовили свой вариант коммюнике. Судя по запискам Шуленбурга, Сталин лично занимался редактированием документа.

17 сентября в 3 часа дня из Берлина по телефону в немецкое посольство был передан проект совместного коммюнике[76]. Это был в основных чертах тот самый проект, который упоминался выше и который уже был известен в Москве. Шуленбург передал проект Молотову на одобрение, который заявил, что он должен проконсультироваться со Сталиным. Молотов соединился со Сталиным по телефону и зачитал ему текст. Сталин заявил, что коммюнике может быть сделано, но поскольку в нем «факты излагаются слишком откровенно», он сам напишет новый проект и направит его германскому правительству.

18 сентября в 12 час. 30 мин. этот советский проект поступил в посольство и тотчас был отправлен в Берлин[77]. В тот же день из Берлина сообщили, что текст коммюнике одобрен и в таком виде оно должно быть напечатано в газетах

[78]. В 2 часа ночи Берлин известил о том, что текст будет опубликован в вечерних немецких газетах[79].

Данная информация была немедленно доложена Молотову и двумя часами позднее текст коммюнике появился на телетайпах и был передан по германскому радио. В свою очередь, немцы очень интересовались публикациями коммюнике в Советском Союзе. Из посольства сообщили, что в воскресенье (а 18 сентября был выходной день) советские газеты не выходят, но заверили, видимо, после консультации с Наркоминделом, что коммюнике будет передано по советскому радио после 4 часов дня[80]

.

В итоге текст коммюнике, названный Шуленбургом «сталинским проектом», гласил следующее:

«Во избежание всякого рода необоснованных слухов насчет задач советских и германских войск, действующих в Польше, правительства СССР и Германии заявляют, что действия этих войск не преследуют какой-либо цели, идущей вразрез интересам Германии и России и противоречащей духу и букве пакта о ненападении, заключенному между СССР и Германией.

Задача этих войск, наоборот, состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенные распадом Польского государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования»[81].

Вся история с подготовкой и публикацией советско-германского коммюнике довольно интересна. В Москве прежде всего отвергли всякие ссылки на то, что в немецком проекте обозначены «сферы интересов» двух держав; Сталин провел идею о распаде Польского государства и убедил немцев согласиться на весьма расплывчатый и общий характер коммюнике, из которого нельзя было официально сделать вывод о каком-либо соглашении между двумя державами в отношении Польши.