Канун трагедии: Сталин и международный кризис. Сентябрь 1939 — июнь 1941 года

Уже очень скоро — 1 октября, т. е. спустя всего две недели после перехода советских войск через польскую границу, Политбюро ЦК принимает развернутое специальное постановление, посвященное Западной Украине и Западной Белоруссии. Характер постановления, его объем и детальная проработка самых различных вопросов не оставляют сомнений, что оно готовилось не один день. Видимо, весь сентябрь различные ведомства и организации по поручению руководства страны составляли свои планы и намечали меры по включению Западной Украины и Западной Белоруссии в состав Советского Союза.

Политбюро наметило созыв Украинского и Белорусского народных собраний для формального провозглашения о вхождении этих областей в СССР и решения последующих вопросов — передачи помещичьих земель крестьянам, создания местных властей, национализации банков и крупной промышленности и т. п.[87] Общая ответственность за выполнение постановления возлагалась на Н. С. Хрущева (первого секретаря ЦК Украины) и П. К. Пономаренко (первого секретаря ЦК Белоруссии).

Содержание и направленность намечаемых мер ясно показывали, что речь шла о советизации этих территорий. Единственная модификация состояла в том, что на этом этапе не предполагались коллективизация и национализация мелких хозяйств.

Прибывшие вместе с частями Красной Армии представители органов НКВД начали выявление антисоветских элементов, крупных помещиков и предпринимателей, представителей буржуазных партий и организаций. Многих из них ожидали аресты и высылка в восточные районы Советского Союза. Вместе с тем советские газеты и радиопередачи были заполнены рассказами о том ликовании, с которым встречали жители Западной Украины и Западной Белоруссии войска Красной Армии. Действительно, напряженная социальная обстановка в Польше, недовольство значительной части населения политикой польских правящих кругов создавали для этого соответствующую социальную базу. Тому же способствовал и этнический момент — идея воссоединения с советской Украиной и Белоруссией.

Объясняя необходимость пресечения кое-где оказываемого сопротивления и деятельности подпольных групп, созданных во Львове и некоторых других городах, представители органов НКВД осуществляли массовые аресты, задержание и последующую депортацию в северные и восточные районы лиц польской национальности[88]

. Стремясь придать этому процессу организованный характер, Политбюро ЦК 2 октября 1939 г. приняло специальное постановление под названием «О военнопленных». Согласно ему было организовано несколько лагерей в районе Козельска и ряде других городов специально для размещения в них задержанных польских граждан, названных военнопленными. Среди них преобладали военнослужащие, главным образом офицеры.

Отметим, что в постановлении численность польских военнопленных в создаваемых лагерях определялась в 25 тыс. человек. Одновременно намечалось их использование на строительстве железной дороги Новгород-Волынский—Львов[89].

По решению Политбюро от 5 марта 1940 г. в местечке Катынь, а также в некоторых населенных пунктах вблизи Харькова, Киева, Минска были расстреляны около 22 тыс. польских военнопленных. Эти расстрелы получили название трагедии в Катыни. В течение десятков лет советские власти скрывали свою ответственность за это преступление. И лишь в 1988 г. они признали убийства в Катыни[90].

* * *

Сразу же после перехода польской границы начались активные переговоры с немецкими представителями об установлении демаркационной разграничительной линии между двумя странами и армиями. Вопрос этот возник раньше, до начала советского наступления, когда некоторые немецкие политики и военные намекали на возможность перехода немецкими войсками разграничительной линии, определенной секретным протоколом.

Новый импульс дискуссиям о границе был дан следующим фактом. Германский посол 20 сентября сообщил в Берлин, что его посетил Молотов. В сильном волнении он информировал о том, что г-н Варлимонт, глава оперативного отдела германского генерального штаба, показал вчера советскому военному атташе в Берлине карту, на которой будущая граница была отодвинута. Она проходила вдоль Вислы, через Варшаву, но далее была изменена и оставляла Львов на германской стороне. Подобная граница, заявил Молотов, идет вразрез с соглашением, подписанным в Москве в присутствии немецкого министра иностранных дел, по которому р. Сан должна была быть южной границей и Львов оставался в сфере советских интересов, советское правительство и лично Сталин удивлены очевидным нарушением Московского соглашения. Он просил как можно скорее прояснить ситуацию[91].