Капитализм кризисов и революций

После большого кризиса 1873—1878 гг. имели место не столь продолжительные, как 1850—1860 гг., периоды экономического роста. Спады, как и в 1825—1842 гг., приходили чаще. В 1882—1883 годах разразился первый подобный кризис. Затем последовал кризис 1890—1893 гг. Новый экономический кризис поразил мировую экономику в 1899 г. Он оказался продолжительным и завершился лишь в 1904—1907 гг. Энгельс к тому времени ушел из жизни. Никто из марксистов-преемников не обратил внимания на некоторые схожие черты нового крупного спада с кризисами 1847—1849 и 1873—1878 гг., хотя Ленин в работе «Империализм как высшая стадия капитализма» сделал акцент на поворотном значении каждого из кризисов для развития капитализма^[59]

. Однако сходство кризисов не являлось случайным. Между кризисами существовала особая, циклическая связь. То были большие кризисы смены длинных волн развития капитализма. И если в торговом капитализме не так просто найти строгость в этом процессе (циклическом и волновом лишь в вульгарном смысле), то с началом эры промышленного капитализма все меняется. Картина обретает четкость (рис. 6.1). Проблема лишь в том, что это можно видеть, лишь собрав части процесса воедино и поняв их роль.

Рис. 6.1.

Большие экономические кризисы до и после промышленного поворота 1770—1783 гг.

За Великим кризисом XIV в. последовали большие кризисы эпохи торгового капитализма, где строгую циклическую периодичность установить не удалось («бессистемные» большие кризисы); после большого кризиса 1770—1783 гг. развитие капитализма (ставшего промышленным) принимает волновой характер, верхние дуги здесь обозначают повышательные, а нижние — понижательные волны.

Энгельс видел, что кризисы 1847—1849 и 1873—1878 гг. выпадали из ряда нормальных кризисов. Оба они оказались тяжелыми и продолжительными. Но первый вызвал волну революций в Европе, а второй нет. Боле того, кризис 1870-х гг. совпал с кризисом Первого интернационала и его распадом. Под его влиянием рабочий класс вовсе не поднялся на революционное восстание в странах капитализма, а Интернационал не стал центром этого движения. Он распался. Российский историк Александр Шубин так описывал обособление анархистов после исключения из Интернационала в 1872 г. их вождей Михаила Бакунина и Джеймса Гильома: «Вскоре в Интернационале федералистов объединилось большинство федераций (испанская, итальянская, бельгийская, британская, голландская, которая была в Гааге «принимающей стороной»). Во всех этих странах у марксистов оставались немногочисленные секции меньшинства. Французы и швейцарцы разделились. Марксисты продолжали удерживать большинство в Австрии, Португалии и Дании (...) В Германии лассальянцы (также вскоре поддержавшие антиавторитарный Интернационал) оставались более сильным течением, чем марксизм»^[60]. Демагогическая и примиренческая тенденции, представленная лассальянцами, в рабочем движении взяли на время верх. Так, большой мировой экономический кризис породил кризис революционных сил рабочего класса. Впрочем, в 1876 г. прекратил работу марксистская часть Интернационала, а в 1877 г. — объединение их противников. Произошло это в самые сложные годы экономической депрессии. Была ли в этом историческая логика или только ирония?

Большие кризисы неверно рассматривать как чисто экономическое явление, как некий механический спад торговли и производства. Они являются переломными моментами истории капитализма, и переломы эти касаются не только отраслевой структуру экономики. Могут изменяться экономическая и социальная политика государства, настроения внутри общества — революционный накал в нем способен как подниматься, так и ослабевать. В этом, к примеру, состояла разность между кризисами 1847—1850 и 1873—1878 гг. Большие кризисы сходны в своем повторении, но не одинаковы в производимых переменах. Работа по изучению их логики еще ведется. Упреждая ее результаты, стоит отметить: большие кризисы требуют для своего преодоления от развитых капиталистических стран определенной политики, не повторяющейся от раза к разу. Кризис 1870-х гг. диктовал Англии и Франции усиление колониальной политики, расширение мирового рынка. В случае Франции он способствовал установлению Третьей республики как гибкого механизма для осуществления экспансионистской политики и сглаживания конфликтов внутри общества. Кризис 1847—1850 гг. диктовал слом остатков феодальных отношений в Европе, что нашло выражение в революционном подъеме «Весны народов». Конституционные изменения и реформы в ряде европейских государств обеспечили им экономическое развитие, по сути, развитие промышленного капитализма. Революции как мощное народное выступление всюду потерпели поражение, но они решили задачу развития буржуазной экономики и общества. В этом смысле они победили.