Капитан Виноградов

Он опять посмотрел на часы: странно, при том, что все здесь, в Европе, стараются жить и работать, плотно забивая каждую минутку бесценного времени, его, этого времени, у них всегда остается с запасом. Вероятно, выручает отсутствие необходимости заниматься постоянной борьбой с бытом. Хотя, собственно, здесь у них полки магазинов немногим отличаются от нынешних питерских: те же «сникерсы» с «марсами», экзотика фруктово-овощных развалов, колбасный калейдоскоп, некогда поражавший воображение впервые прорвавших железный занавес россиян. Теперь бы еще сервис подтянуть! И работать, как они…

Виноградов хмыкнул: они… мы… у нас… Европа — общий дом! Он дисциплинированно дождался зеленого сигнала светофора, пересек абсолютно пустынную улицу и свернул вниз в узкий, сотню лет назад выложенный каменными плитами проход между домами.

…Православные храмы невозможно спутать ни с какими другими. Нельзя сказать, чтобы Владимир Александрович был очень уж ревностным христианином, но последнее время он полюбил эту небольшую, опрятную церковь на тихой улочке — здесь волшебным образом сочетались золоченая пышность традиционного убранства и скандинавский лаконизм архитектуры.

— Благословите, батюшка!

— Бог благословит…

Молодой, с огромными черными глазами на худом горбоносом лице священник перекрестил лоб Виноградова и протянул для поцелуя крест.

Владимир Александрович пробежал глазами по разложенной на столике литературе, заплатил за свечку. Привычно ушел в полумрак к любимой своей иконе Николая Чудотворца…

«…пред дверьми храма твоего предстою и лютых помышлений не отступаю…» — пронеслось вдруг отчетливо в голове. Виноградов опять перекрестился.

«…Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь».

Пора! Надо двигаться, опаздывать неприлично.

Ко входу в «ПАБ» Виноградов подошел минут за пять до встречи. Без труда нашел место — так, чтобы держать двери в поле зрения, не мешая движению посетителей огромного универмага. Нельзя сказать, что людской поток был густ — будний день, рабочее время, как у нас, но поток этот был достаточно равномерен и нескончаем…

По Кунгсгатан прошел пеший полицейский патруль — большая редкость, а может быть, раньше Владимир Александрович просто не обращал внимания.

— Извини, Саныч! Чуть не опоздал.

— Ерунда! Здравствуй.

— Здорово!

Шишкин, не выпуская протянутую руку, обнял приятеля:

— Рад видеть тебя… Неплохо выглядишь!

— Стараюсь. Здесь от этого многое зависит. Смотришься на миллион — столько же и заработаешь… Стиль жизни!

— А я чуть не заблудился! Хорошо, жена твоя схему туристскую передала, отметила, где тут что.

— Как она там? — Конечно, раз в неделю потрепаться по телефону, это неплохо. Но живой человек, непосредственный, так сказать, вестник…

— Нормально! Вот… — Шишкин вытянул из-за спины «монтановскую» спортивную сумку и принялся теребить молнию. — Кое-что передала, помимо карты.

— Подожди! У тебя планы какие на сегодня? Сколько вообще пробудете?

— В Стокгольме? Полтора суток, завтра в обед отход.

— Отлично. Культурную программу я тебе на сегодня организую, завтра уж сам…

— О чем речь!

— Сам понимаешь, работа… Две лекции как раз. Сегодня удалось отвертеться, но…

— Саныч! Какие могут быть проблемы? Мне бы только…

— Понял. Сколько?

— Две! И сигареты, — понизив зачем-то голос, ответил Шишкин.

— «Столичная»?

— Ага. По литру.

— Сигареты — «Мальборо»?

— Как учили!

— Малый туристский набор… Давай, я у тебя себе возьму, чтоб не бегать, а одну мы вечером приговорим!

Собственно, ни водка, ни сигареты тем более Виноградову не нужны были абсолютно. Но практика показывала, что российский турист не сможет реагировать на окружающую обстановку, пока не реализует где-нибудь в польской лавчонке или на углу у винного магазина немудреную свою контрабанду — водку да сигареты… Страшно рискуя, выигрывает он на этом полсотни крон, после чего вновь становится способен замечать существование музеев, дворцов, замков…

— Саныч! Спасибо, конечно, но… За вторую бутылку не давай — я угощаю!

Виноградов отсчитал несколько купюр, сложил их и сунул в нагрудный карман приятелю:

— Отстань… Но таскаться с сумкой до вечера будешь ты! Согласен?

— Годится!

Нет, из нашего человека никогда не получится настоящей акулы капитала — постоянно подводит широта русской души и генетическая сентиментальность.

— В магазин сразу пойдем? Что-то конкретное тебе купить нужно?

— Да нет… Говорят, здесь дорого. Попробую в Любеке, через скидку для экипажа.

— Пошли навстречу? Уважают?

— А как же? Я все-таки милиция, тем более — морская…

Шишкин стал у себя в Выборге начальником отделения, вырос до статуса храмовского заместителя, поэтому и попал в круиз за счет пароходства.

Хельсинки, Стокгольм, Копенгаген, Любек… Недурственно!

— Тогда пошли! Нечего здесь ошиваться.

Владимир Александрович поправил воротник куртки и решительно повлек приятеля за собой — в сторону пешеходной Дроттнинггатан.

— Сначала парламент посмотрим, потом Королевский дворец — там сейчас смена караула начнется… Потом старый город. Где карта Танькина? Там обозначено…

* * *