Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

Того, оставаясь до конца непреклонным, сухо ответил: «Когда я выдвигал свои предложения в качестве условий для принятия требований союзников, у меня не было намерения представлять их как пожелания японского правительства».

Анами, сохраняя официальный тон, сказал: «Я глубоко обязан вам за все, что вы сделали».

«Он был сама вежливость, — заметил Того. — Во всяком случае, мы обменялись любезностями при расставании и выразили удовлетворение, как хорошо, что все закончилось».

Анами побывал также в резиденции Судзуки. Дело шло к полуночи, и официальное сообщение было уже опубликовано. Сакомидзу и Судзуки сидели в одиночестве в кабинете премьер-министра. Они глубоко переживали те беды, через которые прошла Япония во время войны. Они были страшно уставшими, но довольными тем, что самое худшее уже позади. Послышался стук в дверь, и вошел Анами. Он встал перед Судзуки, храня молчание, и наконец произнес: «С тех пор, как возник вопрос, каким образом можно закончить войну, я постоянно выступал против. Боюсь, что слишком досаждал вам. Я приношу свои глубочайшие извинения. Моим истинным намерением всегда было защищать интересы нашей страны. У меня не было другой цели. Прошу это понять».

Глаза Анами подернулись влагой. Судзуки встал и подошел к генералу. Он положил неловко руку на плечо Анами и сказал: «Я прекрасно это понимаю. Но, Анами, я уверен, что Императорский дом будет находиться под надежной защитой, потому что наш император неукоснительно выполняет все священные обряды для зимы и осени и следует всем предписаниям, которые были завещаны нам императорскими предками [другими словами, потому что он набожен]».

«Я также уверен в этом», — с трудом произнес Анами, слезы текли по его щекам. Он низко поклонился, потом повернулся и тихо вышел из кабинета. Сакомидзу молча проводил его до входной двери. Анами сел в штабную машину и поехал к себе в военное министерство. Сакомидзу вернулся к Судзуки, который стоял у окна. Премьер повернулся к секретарю и мягко сказал: «Анами приезжал попрощаться».

Одиссея профессора Асады еще не завершилась, а собранные им ценные научные данные о бомбардировке Хиросимы не были до конца обработаны. Была достигнута договоренность, что он доложит о своих исследованиях командованию флота. Встреча проходила в бомбоубежище министерства флота. Начальники отделов и департаментов собрались послушать Асаду.

Взглянув на свою аудиторию, состоявшую из высших чинов флота, профессор заметил, что все присутствовавшие угрюмо молчали и были взволнованы. Именно тогда он узнал, что Япония капитулировала.

Официальные представители флота посоветовали Асаде остановиться на военно-морской базе Оокаяма, расположенной недалеко от Токио. Они настаивали на его скорейшем отъезде из столицы, потому что ожидалось очень важное сообщение 15 августа, которое, возможно, могло привести к бунтам в Токио. Правительственные учреждения и армейские и флотские здания могли стать объектами нападения, и было безопаснее уехать из города.

Асада отправился на Токийский вокзал. Его кирпичный остов был цел, но крыша и все, что находилось внутри здания, выгорело. Его перекрыли тем, что попалось под руку. Курсировал всего один поезд, и по расписанию он должен был отправиться в 10:30. Профессор позже вспоминал:

«Поезд был забит битком. Люди лежали на багажных полках, уцепившись руками за стенки и потолок, чтобы не упасть. Моряк, который сопроводил меня на станцию, долго искал для меня места, заглядывая в каждый вагон, пока не нашел его в последнем. Мне сказали, что он был предназначен для морских офицеров, поэтому я сел именно в него. В Офуне [в одиннадцати милях от Иокогамы] в вагон зашла большая группа офицеров-моряков. Они направлялись в Корею. Увидев меня, они потребовали, чтобы я сошел. Один из офицеров, что ехал со мной, осветил фонариком погоны севших в поезд и обнаружил, что все офицеры были лейтенантами. Мой попутчик был старше их по званию, поэтому они отдали ему честь и перестали спорить со мной. Таким образом, я смог остаться в вагоне.

Когда поезд приблизился к Одаваре [в 50 милях к юго-западу от Токио], я увидел, что город, подвергшийся бомбардировке, горит во многих местах. Была ночь на 14 августа».

Токио тоже был в огнях пожаров, но причиной их были не авианалеты. Виновниками их были сами японцы, которые поджигали здания правительственных учреждений. Так в ярком пламени сгорали история и будущее императорской Японии.

На лице военного министра плясали отстветы пожаров, когда он выходил из своей машины у подъезда здания военного министерства в Итигая. Пейзаж напоминал Дантов ад. Повсюду от горевших в огромных кострах документов, книг и ящиков картотек в небо поднимались столбы дыма. Люди бегали взад-вперед с кипами бумаг и разных документов в руках, подбрасывая все новое топливо в костры. Была объявлена воздушная тревога, но казалось, никто этого не заметил.