Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

Глубоко пораженный этим предложением, майор задумчиво произнес: «Харакири всех офицеров будет „самым замечательным концом императорской армии“, как вы говорите. Возможно, это наилучший выход. Но я думаю, что легче предложить, чем сделать. Я сомневаюсь, что у всех офицеров будет достаточно решимости исполнить такое намерение в последний момент».

«Будет достаточно, — ответил Ида, — если десять или двадцать добровольцев, если не все штабные офицеры, умрут все вместе». Хатанака в задумчивости кивнул. Затем, словно решился на это совсем неожиданно, майор признался: «Я не могу согласиться с вами, так как ваше предложение непрактично. Но мы не должны сидеть сложа руки и ждать. Следует ли нам принять императорский указ о капитуляции ради спасения нашей национальной государственности? Или мы должны отказаться от такого способа окончания войны и сражаться до конца? Что лучше? Только результат может это показать, но предсказать его это выше человеческих возможностей. Таким образом, мы должны все предоставить судьбе. Я бы выбрал наилучший выход, еще остающийся для японца, даже несмотря на риск получить клеймо предателя, чем предпочесть сохранение национального государства с „внешней помощью“».

Заговорив о своем намерении, Хатанака воодушевился, его глаза сияли; он был красноречив, и его слова убеждали. «Мы не знаем, какова будет наша судьба, но суждение Небес будет зависеть от того, что мы делаем. И поскольку наши действия, каковы бы они ни были, исходят из чистой лояльности, нам нечего стыдиться. Ида-сан, я считаю, что мы должны укрепиться в императорском дворце, прервать все линии связи с внешним миром, и помочь его величеству в его последнем усилии спасти положение. Именно это, я верю, более нужная вещь, чем массовое самоубийство всех офицеров. Связь с императорской гвардией уже установлена. Все необходимые приготовления завершены. Удачное выступление меньшинства станет триггером для выступления всей армии. Я уверен в нашем успехе, если поднимется вся армия и начнет действовать. Я хочу, чтобы вы, Ида, присоединились к нам».

Но Иду было нелегко уговорить. «Я опасаюсь, что у нас нет достаточно сил, чтобы сагитировать армию, тем более теперь, когда военный министр выступил против переворота. Я полагал, что он возможен, только если военный министр возглавит его, но любая попытка теперь будет бесполезной».

У Хатанаки был готов ответ: «В конце концов, министр тоже человек. Его вполне возможно убедить. На сегодня остался только единственный шанс, и с нашей стороны это значило бы пренебречь своим долгом, если мы бы стали оставаться в бездействии в последние часы, которые Небо подарило нам. В конце концов, это не обычное дело, а самый судьбоносный вопрос, перед которым когда-либо стояла страна. Каждый из нас должен принести себя в жертву и проявить самое лучшее, что только есть внутри нас, в такое важное время. Если мы не сделаем этого, что скажут об этом потомки? Несомненно, мы должны полностью отдать всего себя делу, а остальное поручить Провидению».

Ида находился под впечатлением убедительных доводов Хатанаки, но он разрывался между логикой и эмоциями: «Конечно, человеческие силы ограничены. Проблема, стоящая перед нами, сама по себе не поддается человеческому решению. Прав и тот, кто стоит за мир, и тот, кто призывает к сопротивлению. Я действительно не понимаю, какой путь для Японии лучше. Тем не менее я не буду отговаривать вас от реализации вашего плана. Только боги знают, ожидает его удача или провал. Если вы намерены его осуществить, тогда действуйте. Что касается меня, я полностью уверен в пути, что избрал. Однако в зависимости от обстоятельств я, возможно, помогу вам, памятуя о нашей десятилетней дружбе». Другими словами, полковник не сказал «да», но и не сказал «нет».

«Я понимаю вашу точку зрения, но что касается меня, я сделаю все от меня зависящее, а окончательное решение оставлю за Провидением». — С этими словами Хатанака ушел.

Ида пообедал, принял ванну и рано лег спать. Он был разбужен в 10 часов вечера. Хатанака и подполковник Сиидзаки эмоционально рассказали ему о своем плане. «Мы в основном закончили свои приготовления, но нам нужна одна вещь: ваша поддержка, чтобы помочь убедить генерала Мори, командира Императорской гвардии. Вы должны пойти с нами и уговорить его присоединиться к нам».

Ида вспоминает: «Меня настолько вдохновили их речи, что я решил отказаться от вынашиваемого мной плана [самоубийства]». Прежде чем предпринять столь серьезный шаг, Ида обратился к своим друзьям: «Хорошо, я иду с вами. Но в этот критический час мы должны оценивать быстро и точно, будет ли успешной наша попытка, поскольку не в наших намерениях вызвать общественные беспорядки и перейти к экстремистским действиям. Но если мы осознаем, что мы проиграли, то нам будет необходимо совершить харакири». Все согласились, что это разумный выход.