Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

Несмотря на предсмертную просьбу Анами к Такэсите убить Ёнаи, адмирал выжил. На него никто не покушался: ни упертые сторонники Ониси, ни горячие головы, такие как Такэсита, в армии. Есть что-то монументальное в облике человека, который выше своих соратников и в физическом, и в моральном отношении, в таком как Ёнаи. Прямота и мужество этого человека были достаточны для того, чтобы возможные убийцы еще до того, как совершить покушение, прежде дважды бы подумали об этом.

Ёнаи, покончив с делами на флоте, сосредоточил свое внимание на Хоккайдо, северном слаборазвитом японском острове. Совместно с другими энтузиастами он начал разрабатывать планы развития этой «новой» земли. Но 20 апреля 1948 года на 68-м году жизни он умер от воспаления легких. Его жена пережила его; у них было три дочери, два сына и много внуков.

Адмирал Соэму Тоёда, начальник штаба флота и член кабинета Судзуки, был привлечен Ёнаи в качестве помощника к важному делу — завершить войну. На встречах «Большой шестерки» и на двух Императорских конференциях Тоёда зачастую действовал так, словно он был сторонником продолжения войны. Все же Ёнаи терпел прямое противодействие Тоёды его намерениям. Почему?

Это трудно объяснить, но особую роль в общении играет такое понятие, как харагэй: не всегда любое высказывание надо принимать за чистую монету. Коллеги часто превратно толковали его поведение. «Некоторые люди могут упрекать меня в трусости и нерешительности, — говорил адмирал. И продолжал: — По-видимому, министр флота недоволен моими неожиданными действиями. Но меня нисколько не задевает эта критика. Я твердо знал, что на тот момент не мог поступить иначе».

Он дает нам яркий пример, что такое харагэй в действии:

«Я понимал, что, если возникнет конфликт между армией и флотом, война не сможет закончиться успешно. Я полагал, что для предотвращения в армии бунта было настоятельно необходимо показать дружественное отношение флота к армии, и, поскольку флот идет на большие уступки, соглашаясь на мир, необходимо убедить армию, что и она должна поддержать мирные усилия.

Казалось, я встал в оппозицию к министру флота, и могло показаться, что я нарушил обещание, которое я дал ему, став начальником штаба, но это совсем не так. Я был полностью согласен с мнением министра флота в отношении необходимости завершения войны при условиях, имевшихся на тот момент. Но так как Ёнаи четко определил свою позицию, я понял, что, если я последую по его стопам, армия останется в одиночестве, и трудно было предсказать, на какие шаги может тогда пойти армия.

С другой стороны, даже если бы я и показал свою симпатию к армии, можно было не опасаться, что ястребы одолеют фракцию пацифистов. Так как сам император открыто заявил о своем желании достигнуть мира, мое противоположное мнение ни в коей мере не могло угрожать движению к миру. Имея такое убеждение, я в какой-то мере действовал заодно с Анами и Умэдзу, хотя могло показаться, что я предпочитаю окольные пути».

Тоёда, адмирал без флота, оказался человеком умным и проницательным, как и Ёнаи и другие члены «Большой шестерки». Он также написал книгу о войне, представил свое видение ее событий, с точки зрения моряка, оправдывая свои действия. Типичен его подход к вопросу его вины в развязывании войны:

«Я думаю, и думал в прошлом, что страна могла бы избежать войны, если бы были предприняты достаточно серьезные усилия… Нашей стране было необходимо в то время избежать войны, нам требовался сильный и мудрый правитель, который мог стать во главе нашего государства…

У меня имеются большие сомнения относительно того, что только правительство, бывшее у власти в начале войны, несет ответственность за то, каким образом была война развязана. С какого момента все началось, может быть, даже с Маньчжурского инцидента?…Это всегда было моим убеждением, что не будет ничего хорошего, если политическая и военная власть находится в одних и тех же руках. Армия участвовала в политике, и это не изобретение недавнего времени. Это восходит еще к эре Мэйдзи».

Поскольку Тоёда был командующим объединенным флотом с начала 1944 года, до того, как он стал начальником штаба в 1945 году, ему было предъявлено обвинение на суде над военными преступниками в жестокостях, совершенных персоналом военного флота. Он стал единственным японским деятелем высшего ранга, который был полностью оправдан.

Во время капитуляции он вручил свой самурайский меч адмиралу ВМФ США Нимицу. После подписания мирного договора с Японией в 1952 году Нимиц вернул меч Тоёде в качестве жеста доброй воли.

Тоёда пережил всех участников «Большой шестерки». Он скоропостижно скончался в результате сердечного приступа в 1957 году в возрасте 72 лет.

Из тех военных, которые планировали государственный переворот и собирались провозгласить Анами сёгуном Японии, четверо продолжают вести активную деятельность и в наши дни, когда пишется эта книга.