Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

Дзэн-буддизм пришел в Японию в XII веке, и это учение быстро восприняла каста воинов, поскольку его основные положения были так близки к кодексу самурая: строгая умственная и физическая дисциплина, спартанский образ жизни и отрицание схоластики. «Иметь в себе дзэн» означало преданность своему делу, отказ от высокомерного отношения к миру и эгоистичных поступков, достижение состояния безмятежности и еще много чего в этом роде. Согласно учению дзэн в результате медитации наступает состояние просветления (сатори), когда приходит осознание единичности вселенной, природы Будды и тому подобных вещей.

Обычно учитель предлагал ученикам дать ответ на, казалось бы, иррациональный вопрос или, как его называли, коан. Например, такой: «Что представляет собой звук одной хлопающей руки?» И ученики начинали медитировать, пока не появлялся ответ, возможно также иррациональный. Это было словно озарение. Дзэн помогал японским воинам на протяжении сотен лет обрести духовную силу и моральную стойкость. Он замечательно соответствовал духовному состоянию средневекового воина, сражавшегося в рукопашном бою.

Теперь Анами, перед лицом неразрешимой задачи добиться победы в войне, пытался применить философию дзэн в эру тотальных разрушений и ожидал внутреннего озарения, дающего верное решение. И он искал ответ в стиле дзэн — не в процессе изучения и анализа ситуации и в бумажной работе, но в своем сердце, полагаясь на медитацию. Потому что правда слишком глубока, чтобы ее можно было обнаружить в произнесенных и записанных на бумагу словах. В том бедственном положении, в каком находилась Япония, какое иное средство могло быть более действенным?

Представителем военно-морского флота в Высшем совете по руководству войной были адмирал Мицумаса Ёнаи, шестидесяти пяти лет, министр флота, и адмирал Соэму Тоёда, шестидесяти лет, начштаба флота. В отношении вооружений императорский флот был настолько слаб, что его можно было бы вообще не принимать во внимание, за исключением значительного числа самолетов военно-морской авиации. Предполагалось бросить их в решающую битву в качестве «специального наступательного оружия», то есть камикадзе. В условиях всеобщего упадка, столь очевидного для многих гражданских лиц, как и для членов правительства и военного командования, политическая роль командования флота деградировала особенно явственно. Все же на флоте насчитывалось полтора миллиона моряков; с этой силой противнику приходилось считаться.

Министр флота Ёнаи был известен своей решительностью и прямотой; он был противником союза держав оси. Ёнаи был внешне красив, высокий и крепкого телосложения. Этот жизнерадостный и общительный человек пользовался авторитетом у своих подчиненных.

Он родился в семье бедного самурая в небольшом городке Северо-Восточной Японии; несмотря на это, смог поступить в Военно-морскую академию. Ёнаи занимал различные посты: в главном штабе флота, в аппарате военно-морского атташе в России, и административные должности. Он продвигался по служебной лестнице, как писала подконтрольная пресса, благодаря таким качествам, как «особое личное терпение и искренность», в то время как другие пытались выдвинуться за счет напористости и лести.

Впервые выдвинутый на пост морского министра в 1937 году, он работал в трех правительствах. В 1939 году Япония подверглась давлению со стороны Германии, требовавшей, чтобы японо-немецкий Антикомминтерновский пакт 1936 года был преобразован в полноценный политический и военный союз. Сторонники войны в армии и ультранационалисты поддержали его, но флот, ведомый Ёнаи, заблокировал это предложение. «Японский флот, — заявил Ёнаи, — принадлежит императору. Ни Гитлер, ни кто-либо ещё не может им распоряжаться».

Когда Гитлер и Сталин пожали друг другу руки после подписания образчика крайнего лицемерия — советско-немецкого Пакта о ненападении в августе 1939 года, Ёнаи и флоту отомстили и кабинет Хиранумы был отправлен в отставку.

Ёнаи в глазах либералов, как японских, так и западных, был последовательным противником расширения пакта стран оси. Эта его позиция вызвала враждебность армии и стойкую подозрительность ультранационалистов. Император и его советники были довольны видеть такого бескомпромиссного борца. В январе 1940 года Ёнаи был назначен премьер-министром.

Посол США в Японии Джозеф Грю счел назначение Ёнаи действительно обнадеживающим фактом. По его мнению, Ёнаи был твердым и здравомыслящим человеком, не подверженным чужому влиянию, от которого нельзя было ожидать необдуманных экстремистских шагов в политике. Хью Байэс, корреспондент «Нью-Йорк таймс», писал, что назначение адмирала премьером было «последней отчаянной попыткой не дать распространиться войне за пределы Китая».