Капкан для Александра Сергеевича Пушкина

С подорожной в кармане он прибыл в Москву. Сразу же после размещения в гостинице «Север» Коппа Пушкина окружили его московские друзья. Он встречается с поэтом Е. А. Баратынским, снова пытаясь ухаживать за Екатериной Ушаковой, часто бывая в их доме. Много играет в карты и крупно проигрывает. В одно из посещений Ушаковых Пушкин узнает о помолвке Екатерины с А. И. Долгоруким. Пушкин воскликнул:

– С чем же я остался?

– С оленьими рогами, – ответила красавица.

Но Пушкин не сдается. Узнав нечто предосудительное о поведении Долгорукова, он сообщает об этом отцу Екатерины и добивается расстройства этой свадьбы.

Он бывает у А. Я. Булгакова. Здесь любили его. В один из вечеров перед отъездом на Кавказ дочь Булгакова Катерина исполняла романсы на слова Пушкина, другие дочери отговаривали поэта от поездки:

– Зачем вы едете на Кавказ, там недавно убили Грибоедова?!

– Сударыни, еду совершенно спокойно: нельзя же в один год убить двух Александров Сергеевичей!.. Хватит и одного! – отшутился поэт.

На нескольких балах Пушкин снова встречает Наталью Гончарову. Он поражен тем, как нескладный подросток, которого он видел впервые два года назад, превратился в ослепительную красавицу. Новое чувство буквально захватило его. Душа горела, сердце хотело выскочить из груди… Он не знал, что делать… Наконец, бросился к графу Ф. И. Толстому, прозванному Американцем, несмотря на то что с ним он совсем недавно собирался стреляться. Пушкин знал, что Толстой знаком с Гончаровыми, кроме того, это был такой человек, который не знал никаких преград. Лучшего свата и не найти. Когда-то он участвовал в кругосветном путешествии с Крузенштерном, но своими выходками вывел того из терпения, и Крузенштерн выбросил его с корабля на берег Камчатки. Он вернулся с Камчатки, проехав всю Сибирь. За свои проделки и дуэли полиция не единожды высылала его из столицы.

– Федор Иванович, дорогой, я влюблен! Помоги мне жениться!..

– Да что такое? В чем дело? – ероша свою курчавую голову и глядя на поэта своими крошечными, красными глазками, спросил он. – Кто это за красавица, что завоевала твое сердце?

– Наталья Гончарова… Ты должен ввести меня к Гончаровым…

– Послушай, что ты говоришь! Умный человек, а… Я тебе удивляюсь! Хочешь бесприданницу взять?.. Она ведь в дырявых перчатках на балы является! В стоптанных туфлях танцует!.. Красива?.. Что из того, что красива? Ты ведь знаешь, конечно, или не знаешь? У Гончарова-старика, ее деда, миллиона полтора долгу!.. А отец сумасшедший, держат взаперти…

– Хорошо, хорошо, все это я слышал… Федор Иванович, ты только закинь удочку, на такого живца, как я, может быть, и клюнет!

– Эх, ты, простая душа! Ты думаешь, что ты вот такой знаменитый поэт Пушкин им там нужен? Им нужен министр или губернатор! Ведь у них капиталу только одна Натали и есть, больше козырять нечем. Старшая уже почитай старая дева, средняя – тоже просидит в девках… Вхож я к ним? Мало ли к кому я вхож, а только нигде не бывает так тошно, как у них. Я за их мамашей волочился даже когда-то… Только когда это было! А теперь ведь черт знает до чего дошла барыня!.. Когда-то была красавица, не хуже Натали, а теперь ханжа и черт ее знает, кажется, даже попивает. А что ей прикажешь делать? Я бы на ее месте тоже спился или с ума сошел, как ее муженек… Нет, дорогой Александр Сергеевич, ты же знаешь, я тебе только добра желаю, поэтому скажу тебе, братец, так: ты этот омут лучше обойди стороной – увязнешь. Поверь!

– Верю!.. Но все-таки… Федор Иванович, сердце у тебя золотое. Ведь ты завтра у них будешь… Скажи обо мне так, между прочим, а?

– Вот что, братец мой: если у тебя любовь, то это болезнь, и болезнь опасная, ее лечить надобно. И клин вышибают клином. Лечи свою любовь любовью, этакой, понимаешь, общедоступной. Потому что я тебе не враг. Я к тебе зла не питаю, твой талант я люблю и в пропасть тебя толкать не хочу… Все!

Ах, как был прав мудрый Федор Иванович, но Пушкин настаивал на своей просьбе.

– Друг мой! Ведь ты мне друг? Пойми, как же я поеду на Кавказ, если у меня не будет даже надежды?..

– Вот и бери с собой Надежду, а Наталью оставь!.. Это безнадежное дело, пойми ты, голова, раз и навсегда!

– Федор Иванович, я уверен, что ты меня выручишь. И буду я тогда твой вечный должник…

– Хорош ты будешь должник, когда в долговой яме невылазно сидеть будешь… Но, черт с тобой, – сдался, наконец, Толстой, – сказать, конечно, я могу…

Пушкин радостно бросился его обнимать.

– Только скажи, больше ничего! Только скажи!..

На следующий день Толстой покатил в своей карете к Гончаровым, дом которых находился на углу Никитской улицы и Скарятинскго переулка.

В первом часу дня на обычную утреннюю молитву собиралась женская половина семейства.

Мать замечает у дочери Александры в руках книгу.

– Что это у тебя? Молитвенник?

Александра пытается спрятать книгу в рукав, но не успевает.

– Это, мама?.. Да, это…

Мать замечает, что это никакой не молитвенник.

– Ты что это себе позволяешь? – кричит она на дочь. – Кто тебе, дуре, ее дал?

Наталья Ивановна бьет дочь ладонью по щеке. Из рук Александры книга падает на пол.