Капризы неба

Глен на всякий случай проверил средний ящик. Заветная папка лежала там, хоть это обнадёжило. От греха подальше он решил забрать её с собой и спрятать дома. Садясь в машину, он ещё раз посмотрел на окно офиса. Теперь он потерял всякое желание посещать рабочий кабинет по вечерам. Окна его квартиры светились, что принесло совершенно противоположные ощущения. Он не видел Веронику меньше часа, но уже успел соскучиться по ней. Мгновенно забыв обо всём, Глен побежал домой, в объятия фальшивой, но столь желанной любви.

В среду он опять проспал. По уважительной причине, озвучивать которую, разумеется, не стал. Лучше получить выговор за второе подряд опоздание. К издательству Глен подъезжал во власти смешанных чувств. Последние тридцать шесть часов подарили ему букет разномастных эмоций, отчего аромат этого букета пьянил и отрезвлял одновременно. Он готов был дни и ночи проводить с Вероникой, но одна лишь мысль, что всё происходящее может являться всего лишь чьим-то вымыслом, не позволяла наслаждаться близостью с любимой женщиной в полной мере. Лишь во время секса эта мысль отступала, скрывалась в бурных волнах возбуждения. Но, как известно, после всякого шторма океан выбрасывает на берег свои секреты, и когда волны сходили, Глен находил на берегу разбросанные кости пока неразгаданных тайн. Им ещё предстояло обрасти плотью правды и ожить. Он в этом не сомневался. Но вот какой окажется эта правда?

— Привет, Глен. Ты опять опоздал.

Его кроссовки прилипли к кафельному полу. Нет, не странный голос произвёл такой эффект. Он-то как раз лишился странности, когда Глен разглядел говорящего. Сегодня тот не спешил, но по какой-то зарождающейся традиции они вновь столкнулись в узком коридоре третьего этажа. Ярко-коричневый костюм и голубая рубашка, трёхдневная щетина и голливудская улыбка. Перед ним стоял Палмер собственной персоной. Глен ощутил себя инквизитором, которого пришли казнить его же орудием. Он сразу представил, как это орудие сейчас начнёт выполнять свои привычные обязанности, рассказывая своему создателю страшную истину о тайной интеграции. Но Палмер прошёл мимо как ни в чём ни бывало. В руках он нёс стопку распечаток, обычных белых листов. Он выглядел и вёл себя так естественно, словно работал здесь не первый год.

Глен проводил его гипнотизирующим взглядом, не в силах заговорить. Способность произносить слова вернулась к нему лишь в кабинете. Лео даже не заметил его появления и как всегда нависал над столом, сверля монитор сосредоточенным взглядом.

— У меня галлюцинации или в коридоре я встретил Палмера? — Глен поставил рюкзак на подоконник и распахнул настежь окно — становилось душно.

— Я хотел тебя предупредить, звонил вчера вечером, но ты был недоступен.

Глен сделал два глубоких вдоха и немного пришёл в себя.

— Что он здесь делает?

— Как что? — искренне удивился Леонид. — Работает, что же ещё.

— Что значит работает, ты забыл, кто он?

— Нет, наверно, это ты забыл. Чем занимается Палмер в перерывах между заданиями?

— Находится в анабиозе. Как ты любишь говорить, спит в саркофаге.

— Да, но что ему при этом снится?

Глен понял, что имел в виду Лео, но терялся в догадках, к чему тот клонит.

— Мы что, находимся в его анабиозе?

Лео засмеялся. Испуганный вид Глена веселил его.

— Всё намного проще, его просто извлекли в реальность. Главный проникся к нему симпатией и решил, что такого высококлассного сотрудника нельзя мариновать в каком-то анабиозе, он должен работать здесь, наряду со всеми.

— Главный так решил? — переспросил Глен больше для проформы. У кого ж ещё имелась власть для подобного трюка.

— Угу. Но ты лучше присядь, я не сказал тебе самого интересного.

Больше всего Глен не любил таких подготовительных реплик. Как правило, они редко предшествовали позитивному знанию. Поэтому он отошёл от открытого окна и сел в кресло. Может, Лео догадался о Веронике? Или сейчас в комнату войдёт настоящий Лео-прототип, а сидящий за столом и впрямь литературный клон?

— Выкладывай! — Он смирился с любым вариантом.

— По всей видимости, старче совсем обезумел, — сказал Лео. Начало не столь ужасно, тут же прикинул Глен. В иной ситуации он бы посчитал иначе. — Ладно Палмера, но он ещё решил явить нашему миру трехсотметрового морского монстра. Догадайся, как его зовут?

Глен облегчённо выдохнул. Лео не отрубил ему голову, Палмер тоже. Всё остальное не так важно, кого бы там не собирался вытащить из небытия Главный редактор.

— Не знаю. Как?

— Ты даже не подумал, — уличил напарника Леонид. — Он загорелся желанием извлечь «Эклиптику»!

— Лайнер? Но это невозможно.

— Кто тебе такое сказал?

— Богданович. — Глен рассеянно стрелял глазами по углам кабинета. — Ещё в первый же день, когда «Боги иллюзий» завербовали меня.

Лео с важным улыбающимся видом покачал головой:

— Он сказал, что запрещено извлекать неодушевлённые объекты из произведений. А запрещено не означает невозможно. Тем более, если речь идёт об интересах Главного.

— Но в чём для него интерес? Зачем ему эта посудина в реальности и что он собирается с ней делать? — не унимался Глен.