Карельская тропка

Все это так, но по дороге на клюквенное болотце, которое уже успел разведать, присмотреть, я непременно должен был собирать грибы, а потому никогда не вел жену прямо к ягодам. Придумывая самые разные оправдания неожиданным поворотам и глубоким загогулинам, называя такие пути-дороги к клюквенному болотцу самыми короткими, я умудрялся по дороге к клюкве обогнуть все известные грибом березняки и ельники и только тогда направлялся за ягодой.

На обратном пути с корзинками, полными ягод и грибов, я, разумеется, и сам не желал тащиться домой по кривым, обходным тропам, сразу выходил с болотца на дорогу, и через полчаса мы были уже на острове. Оказавшись неожиданно на хорошо знакомой дороге, жена, конечно, разгадывала мой утренний обман и клялась, что больше никогда-никогда не пойдет со мной вместе в лес за ягодой…

— Лучше медведь пускай напугает, чем тебя слушать!

Это был страшный приговор, но уже на следующий день мы снова колесили по ельникам, осинникам, березнякам, разыскивая по пути к ягоде последние осенние грибы-боровики.

На моем клюквенном болотце в конце Долгой ламбы было всегда очень тихо и очень уютно. Кочки по болоту торчали высоко, местами над кочками поднимались густые кустики багульника, и мы нередко теряли друг друга из виду. А когда снова оказывались рядом, я заранее готовился выслушать очередной упрек жены: «Я вот сколько набрала за это время, а чем ты занимался?..»

Чем я занимался на ягодной болотинке?.. Собирал клюкву, наедался этой осенней клюквой до кислой ломоты в зубах, а потом, скрываясь за высокими кочками, незаметно пробирался к сосенкам, а уж из сосенок смело шел в густой ельник, где всегда водились рябчики и глухари. Следом за мной прибегала и собака, и мы принимались разыскивать птиц и зверей.

Мы не были никогда безнравственными преступниками, всегда помнили о безоружной женщине, оставленной нами на болоте, и возвращались обратно очень скоро и так же незаметно. Правда, о нашем походе жена почти всегда тут же догадывалась. Выскочив впереди меня из леса, пес несся сразу к жене и лез лизаться, будто чувствовал за собой какую вину. Это-то нас и подводило. Пес выдавал наш тайный поход, и мне как следует доставалось.

Правильнее, на мой взгляд, было бы ругать не меня, а пса — это он, подав голос, сманил меня в лес, но собаке жена все прощала, как верному другу и отважному заступнику, который, по ее мнению, не только предупредит в лесу об опасности, но и самоотверженно бросится на выручку.

В мужестве своему псу я отказать не мог, а вот желания все время находиться рядом и охранять от лесных страхов даже свою горячо любимую хозяйку, я у него пока не замечал. Пес был излишне вольным и чрезмерно самостоятельным и, оказавшись в лесу, забывал все и вся, кроме своей охоты, и уходил от нас бог знает куда чуть ли не на полдня. И нередко я ловил себя на мысли, которую, мстя псу и за измену, и за открытие тайны наших лесных вылазок с болота, вслух высказывал жене. И она вынуждена была соглашаться со мной, что случись что на лесной тропе, потребуйся срочно собака, и нашу собаку ни за что не дозовешься… И однажды, столкнувшись нос к носу с лосем, я окончательно убедился, что мой пес, хоть и отличается великой отвагой, все-таки не обладает бесценным даром добродушной дворняжки, для которой самое дорогое — ее хозяин.

С лосем я встретился на той же самой болотинке за Долгой ламбой, где мы часто собирали клюкву. Жена пойти за ягодой не смогла, и я отправился один. Присел за кочку, рвал клюкву и не заметил, как на болото вышел лось.

Сухое моховое болото не чавкало под копытами лесного быка, и он подошел к той самой кочке, за которой я сидел. Я поднял голову и почти рядом увидел горбатую морду лося. Я не испугался, но удивиться удивился, как это чуткий лесной зверь не заметил на своем пути человека… А тем временем рогатый лесной бык тоже пришел в себя и, круто повернувшись на задних ногах, кинулся в сосняк, ломая подвернувшиеся ему деревца.

На треск и шум откуда-то выкатил мой пес, все сразу уразумел и ринулся за лосем. И долго потом по-над берегом озера слышал я настырный лай своей собаки, которая старалась задержать непрошеного гостя.

Лай собаки и треск кустов под ногами лося мне скоро надоели, и я отозвал собаку. Пес вернулся, правда, не сразу, сел рядом и, высунув красный язык, послушно наблюдал, как я собираю ягоды. Но это занятие мой быстрый охотничий пес, видимо, считал недостойным для отважных лесных скитальцев, а потому снова незаметно сбежал от меня в лес на охоту.

Устав ползать по болоту на корточках, я порой начинал соглашаться со своим псом, но прощать ему постоянные измены не собирался и по пути к дому не раз объяснял ему, что к любому делу, даже к такому определенно женскому, как ягода, мы охотники, должны относиться по крайней мере честно…

ГРИБЫ