Карлос Кастанеда, книги 1-3

— Ты думаешь, в наши дни сила ни к чему?

— Тебе сейчас сила по вкусу. Ты молод. Ты не индеец. Возможно, трава дьявола будет хороша в твоих руках. Она тебе как будто понравилась. Заставила чувствовать себя сильным. Я все это ощущал и сам. И все же я ее не полюбил.

— Можешь сказать почему, дон Хуан?

— Мне не нравится ее сила! Для нее больше нет применения. В другие времена, вроде тех, о которых рассказывал мой бенефактор, был смысл искать силу. Люди совершали удивительные дела — их почитали за силу, их боялись и уважали за знание. Бенефактор рассказывал мне о действительно небывалых делах, которые совершались давным-давно. Но теперь мы, индейцы, больше не ищем этой силы. Сейчас индейцы используют траву, чтобы натираться. Берут листья и цветы для других дел. Они даже говорят, что трава лечит их нарывы. Но они не ищут больше ее силы, которая действует как магнит, — силы, все более мощной и все более опасной в обращении, чем глубже корень уходит в землю. Когда доберешься до глубины четырех ярдов (3, 7 м), — говорят, что некоторые люди это делают, — находишь источник постоянной силы, силы без конца. Очень редкие люди делали это в прошлом, и никто не сделал этого сейчас. Уверяю тебя, сила травы дьявола больше не нужна нам, индейцам. Мало-помалу мы, я думаю, потеряли интерес к ней, и теперь сила уже не имеет значения. Сам я не ищу ее, и все же когда-то, в твоем возрасте, я тоже ощущал, как она разбухает внутри. Я чувствовал себя как ты сегодня, но только в пятьсот раз сильнее. Я убил человека ударом кулака. Мог бросать валуны, огромные валуны, которые даже двадцати человекам были не под силу. Раз я подпрыгнул так высоко, что сорвал листья с верхушек самых высоких деревьев. Но все это было ни к чему! Все, что я делал, это пугал индейцев, и только индейцев. Остальные, те, кто ничего не знал, в это не верили. Они видели или сумасшедшего индейца, или что-то неясное, движущееся у вершин деревьев.

Мы долгое время молчали. Мне нужно было хоть что-нибудь сказать.

— Было совсем иначе, — продолжал он, — когда жили такие люди, которые знали, что человек может стать горным львом или птицей или что человек может просто летать. Так что я больше не пользуюсь травой дьявола. Для чего? Чтобы пугать индейцев? (Para que? Para asustar a los Indios?)

Я видел его печальным, и глубокое сочувствие наполнило меня. Я хотел что-нибудь ему сказать, даже если это будет банальностью.

— Дон Хуан, может быть, это судьба всех людей, которые хотят знать?

— Может быть, — ответил он спокойно.

Четверг, 23 ноября 1961 года

Я не увидел дона Хуана на веранде, когда подъехал к его дому. И подумал, что это странно. Я громко позвал, и навстречу вышла его невестка.

— Он в доме, — сказала она.

Оказалось, что несколько недель назад он вывихнул щиколотку. Сам наложил себе шину, смочив полосы материи в кашице из кактусов и толченой кости. Материя, туго обернутая вокруг щиколотки, высохла в легкий и гладкий панцирь. Повязка имела твердость гипсовой, но не была такой громоздкой.

— Как это случилось? — спросил я.

Ответила его невестка, мексиканка из Юкатана, которая за ним ухаживала.

— Это был несчастный случай! Он упал и чуть не сломал ногу!

Дон Хуан засмеялся и, подождав, пока мы не остались наедине, сказал:

— Несчастный случай — как бы не так! У меня есть враг тут поблизости. Женщина. Ла Каталина! Она толкнула меня в момент слабости, и я упал.

— Зачем она это сделала?

— Она хотела убить меня, вот зачем.

— Она была здесь, с тобой? — Да.

— А зачем ты позволил ей войти?

— Я не позволял. Она влетела.

— Извини, я не понял.

— Она — черный дрозд (chanate). И очень ловка в этом. Я был застигнут врасплох. Она пытается покончить со мной уже давно. И на этот раз действительно чуть не добилась своего.

— Ты сказал, что она — черный дрозд? То есть она что — птица?

— Ну вот, опять ты со своими вопросами! Она — черный дрозд! Точно так же, как я — ворона. Кто я, человек или птица? Я человек, который знает, как становиться птицей. Что касается Ла Каталины, то она — ведьма. Ее намерение меня убить столь сильно, что я еле-еле от нее отбился. Черный дрозд ворвался прямо в мой дом, и я не мог остановить его.

— Ты можешь стать птицей, дон Хуан?

— Да! Но это нечто такое, в чем мы с тобой разберемся позднее.

— Почему она хочет убить тебя?

— О, это у нас с ней старая загвоздка. Я упустил контроль над ситуацией, и теперь дело обстоит так, что мне следует покончить с ней прежде, чем она доберется до меня.

— Ты собираешься воспользоваться колдовством? — спросил я с большими надеждами.

— Не будь дураком. Никакое колдовство на нее не подействует. У меня другие планы. Как-нибудь я тебе о них расскажу.

— Твой союзник может защитить тебя от нее?

— Нет, дымок только говорит мне, что делать. А защищать себя я должен сам.

— Как насчет Мескалито? Может он защитить тебя?

— Нет! Мескалито — учитель, а не сила, которую можно было бы использовать в личных интересах.

— А трава дьявола?