Карлос Кастанеда, книги 1-3

— Ответ очень прост. Он не должен убегать. Он должен победить свой страх и вопреки ему сделать следующий шаг в учении, еще шаг и еще. Будучи всецело во власти страха, он все же не должен останавливаться. Таково правило! И придет миг, когда его первый враг отступит. Человек начнет чувствовать уверенность в себе. Его намерение крепнет. Учение — уже не пугающая задача. В этот радостный миг человек может сказать без колебаний, что он победил своего первого природного врага.

— Это произойдет сразу, дон Хуан, или мало-помалу?

— Это произойдет мало-помалу, но страх исчезнет внезапно и быстро.

— А не испугается ли человек снова, если с ним случится что-то еще?

— Нет, однажды уничтожив страх, он свободен от него до конца своей жизни, потому что вместо страха он приобрел ясность — ясность ума, которая рассеивает страх. К этому времени человек знает свои желания, знает, как удовлетворить эти желания. Он умеет предвидеть новые шаги в учении, и острая ясность сознавания сопутствует всему, что он делает. Человек понимает, что нет ничего скрытого.

И вот так он встречает своего второго врага: ясность! Эта ясность сознания, которую так трудно достичь, рассеивает страх, но вместе с тем ослепляет.

Она заставляет человека никогда не сомневаться в себе. Она дает ему уверенность, что можно делать все, что ему нравится, — потому что он все видит ясно, насквозь. И он храбр — ибо ясно видит, и он ни перед чем не остановится — ибо ясно видит. Но все это — ошибка; в этом есть что-то незавершенное. Если человек поддается этому мнимому могуществу, значит, он побежден своим вторым врагом и будет топтаться на месте, когда надо быть стремительным. И он будет мямлей в учении, пока не выдохнется, неспособный научиться чему бы то ни было.

— Что случится с человеком, который побежден таким образом, дон Хуан? Он что, в результате умрет?

— Нет, не умрет. Второй враг просто остановил его на месте и охладил его попытки стать человеком знания. Вместо этого он обратится в бодрого воина или в клоуна. Но ясность ума, за которую он так дорого заплатил, никогда уже не сменится тьмой и страхом. Он будет ясен до конца своих дней, но никогда не будет учиться чему-нибудь или томиться по чему-то.

— Но что же он должен делать, чтобы избежать поражения?

— Он должен делать то же самое, что делал со страхом. Он должен победить свою ясность мысли и использовать ее лишь для того, чтобы видеть, терпеливо ждать, тщательно все измерять и взвешивать, прежде чем сделать новый шаг. И главное, он должен думать, что ясность его ума — это почти ошибка. И придет мгновение, когда он поймет, что его ясность была лишь точкой перед глазами. Так он одолеет своего второго природного врага и займет позицию, где ничто уже не сможет ему повредить. Это не будет ошибкой. Это не будет точкой перед глазами. Это будет истинной силой.

Вот тут он узнает, что сила, за которой он так долго гонялся, наконец принадлежит ему. Он сможет делать с ней все, что захочет. Союзник в его подчинении. Его желание — закон. Он видит все, что есть вокруг. Но он наткнулся вместе с тем на своего третьего врага: Силу!

Сила — самый могущественный из всех врагов. И естественно, самое легкое, что можно сделать, — это уступить ей. В конце концов, человек действительно неуязвим. Он командует, он начинает с того, что идет на рассчитанный риск, а кончает тем, что устанавливает законы, потому что он — мастер.

Человек на этой стадии вряд ли замечает третьего врага, что надвигается на него. И внезапно, сам того не замечая, он проигрывает битву. Враг превратит его в жестокого и капризного воина.

— Потеряет ли он свою силу?

— Нет. Он никогда не потеряет ни ясности ума, ни силы.

— Чем же тогда он будет отличаться от человека знания?

— Человек, побежденный силой, так и умрет, не узнав на самом деле, как с этой силой обращаться. Сила — лишь бремя в его судьбе. Такой человек не имеет власти над самим собой и не умеет сказать, когда и как использовать силу.

— Будет ли поражение от какого-то из врагов окончательным поражением?

— Конечно, оно окончательно. Раз уж какой-нибудь из этих врагов пересилил человека, то тому уже ничем нельзя помочь.

— Возможно ли, например, чтобы человек; побежденный силой, увидел свою ошибку и исправил свой путь?

— Нет, раз человек сдался, с ним покончено.

— Ну а что, если он лишь на время ослеплен силой и потом откажется от нее?

— Это значит, что его битва все еще не проиграна и продолжается. Это значит, что он все еще пытается стать человеком знания. Человек побежден лишь тогда, когда больше не пытается и отказывается от самого себя.

— Но тогда, дон Хуан, человек может отдать себя страху, но через сколько-то лет все же победить его.

— Нет, так не бывает. Если уж он поддался страху, то никогда не победит его, потому что будет уклоняться от учения и никогда не попробует снова. Но если в самой гуще своего страха он будет много лет снова и снова делать попытки учиться, то в конце концов победит его, потому что так никогда ему и не сдался.

— Как можно победить своего третьего врага, дон Хуан?