Карлос Кастанеда, книги 1-3

— Ну тогда я буду знать, как вести себя с Мескалито.

— Ты уже и так знаешь больше, чем я. Ты ведь играл с ним. Когда-нибудь ты поймешь, как добр был к тебе защитник. В тот первый раз, я уверен, он сказал тебе много-много вещей, но ты был глух и слеп.

Суббота, 14 апреля 1962 года

— Мескалито может принимать любую форму, когда показывает себя?

— Да, любую форму.

— А тогда какую форму ты знаешь как самую обычную?

— Обычных форм нет.

— Ты имеешь в виду, дон Хуан, что он является в любой форме даже людям, которые хорошо его знают?

— Нет. Он является в любой форме тем людям, которые его знают лишь немного; а для тех, кто хорошо его знает, он всегда постоянен.

— Каким образом он постоянен?

— Он является им иногда как человек вроде нас или как свет. Просто как свет.

— Мескалито когда-нибудь изменяет свою постоянную форму с теми, кто знает его хорошо?

— Насколько я знаю, нет.

Пятница, 6 июля 1962 года

Мы с доном Хуаном вышли из дому в субботу 23 июня, в конце дня. Он сказал, что мы едем искать грибы (honguitos) в штат Чиуауа. Сказал, что путешествие будет долгим и трудным. И оказался прав. Мы прибыли в небольшой шахтерский городок на севере штата Чиуауа в 10 часов вечера в среду, 27 июня. От того места, где я оставил машину, мы прошли на окраину города, к дому его друзей, индейцев племени тарахумара. Там и заночевали.

На следующее утро хозяин разбудил нас около пяти часов и принес бобы и хлеб. Пока мы ели, он разговаривал с доном Хуаном, но ничего не сказал о нашем путешествии.

После завтрака хозяин налил воды во флягу и положил пару сладких булочек в мой рюкзак. Дон Хуан отдал флягу мне, приспособил поудобней мой рюкзак, поблагодарил хозяина за заботу и, повернувшись ко мне, сказал:

— Время идти.

Около мили мы двигались по грунтовой дороге. Оттуда прошли по полю и через два часа были у подножия холмов на юге города. Поднимались по пологому склону в юго-западном направлении. Когда дорога стала круче, дон Хуан сменил курс, и мы пошли по возвышенной равнине на восток. Несмотря на свой преклонный возраст, дон Хуан шел все время так невероятно быстро, что к полудню я уже полностью выдохся. Мы сели, и он открыл мешок с хлебом.

— Ты можешь съесть все, если хочешь, — сказал он.

— А как же ты?

— Я сыт, а позднее нам эта пища не понадобится.

Я же очень устал, был голоден и потому поймал его на слове. Я подумал, что это подходящее время поговорить о цели нашего путешествия, и как бы небрежно спросил:

— Ты считаешь, что мы здесь пробудем долго?

— Мы здесь для того, чтобы собирать Мескалито. Останемся до завтра.

— А где Мескалито?

— Повсюду вокруг нас.

Вокруг было более чем достаточно кактусов разных видов, но я не мог распознать среди них пейот.

Мы снова отправились в путь и к трем часам пришли в узкую длинную долину меж крутых холмов. Я чувствовал странное возбуждение при мысли о том, что найду пейот, которого никогда не видел в его естественной среде. Мы вступили в долину и прошли около 400 футов, когда внезапно я заметил три несомненных растения пейота. Прямо передо мной, слева от тропы, сросшиеся вместе, они выступали над землей на несколько дюймов. Они выглядели как круглые мясистые зеленые розы. Я побежал туда, указывая на них дону Хуану.

Он не обращал на меня внимания и, намеренно повернувшись спиной, уходил дальше. До меня дошло, что я сделал что-то дурное, и всю вторую половину дня мы шли в молчании, медленно передвигаясь по плоской равнине, покрытой мелкими острыми камнями. Мы шли среди кактусов, вспугивая полчища ящериц, а по временам — одинокую птицу. Я прошел мимо дюжины растений пейота, не произнося ни слова.

В шесть часов мы были у подножия гор, ограничивавших долину. Потом взобрались по склону на один из скальных уступов. Дон Хуан бросил свой мешок и сел. Я опять был голоден, но еды у нас не осталось. Я предложил собрать Мескалито и вернуться в город. Дон Хуан выглядел раздраженным и даже причмокнул губами. Он сказал, что мы проведем ночь на скалах.

Мы сидели молча. Слева была скала, справа долина, которую мы пересекли. Она тянулась довольно далеко и казалась более широкой и не такой плоской, как раньше. С того места, где я сидел, она виделась сплошь состоящей из небольших холмов и бугров.

— Обратно мы двинемся завтра, — сказал дон Хуан, не глядя на меня и указывая на долину. — Мы пойдем назад и будем срывать его, проходя через поле. То есть мы будем срывать его только тогда, когда он будет прямо на нашем пути. Он будет находить нас, и никак иначе. Он найдет нас — если сам этого захочет.

Дон Хуан прислонился спиной к скале и, наклонив голову, продолжал говорить так, как будто кроме меня там еще кто-то был:

— И вот еще что. Только я буду его срывать. Ты, может, понесешь мешок или пойдешь впереди — я еще не знаю. Но завтра ты не будешь указывать на него, как сделал сегодня.

— Я виноват, дон Хуан.

— Ладно. Ты не знал.

— Твой бенефактор учил тебя всему этому о Мескалито?

— Нет. О нем меня никто не учил. Сам защитник был моим наставником.

— Тогда, значит, Мескалито вроде человека, с которым можно разговаривать.

— Нет.