Карлос Кастанеда, книги 1-3

— Невозможно объяснить это знание, — сказал дон Хуан Элихио, — потому что оно разное для разных людей. Единственно общим для всех является то, что Мескалито раскрывает свои секреты частным образом каждому человеку. Зная, как чувствует Хенаро, я не рекомендовал бы ему встречаться с Мескалито. И все же, несмотря на мои слова или его чувства, Мескалито может оказать на него полностью благоприятный эффект. Но только он может это узнать, и это и есть знание, о котором я говорю.

Дон Хуан поднялся.

— Время идти домой, — сказал он. — Люсио пьян, а Виктор спит.

Двумя днями позже, 6 сентября, Люсио, Бениньо и Элихио подошли к дому, где я остановился, чтобы пойти со мной на охоту. Некоторое время, пока я писал, они хранили молчание. Затем Бениньо вежливо засмеялся, как бы предупреждая, что собирается сказать нечто важное.

После неловкой вступительной паузы он засмеялся опять и сказал:

— Вот Люсио говорит, что стал бы глотать пейот.

— Действительно? — спросил я.

— Да, я не возражаю.

Смех Бениньо стал спазматическим.

— Люсио говорит, что будет есть пейот, если ты купишь ему мотоцикл.

Люсио и Бениньо взглянули друг на друга и зашлись смехом.

— Сколько стоит мотоцикл в Соединенных Штатах? — спросил Люсио.

— Долларов за сто можно найти, — сказал я.

— Это ведь не очень много, верно? Ты легко можешь достать один для него, разве не так? — спросил Бениньо.

— Хорошо, но сначала я спрошу у твоего деда, — сказал я Люсио.

— Нет, нет, — запротестовал он. — Ему ты ничего об этом не говори. Он все испортит. Он чудак. И кроме того, слабоумный и не знает, что делает.

— Он когда-то был настоящим магом, — добавил Бениньо. — Я хочу сказать, действительным магом. Народ говорит, что он был лучшим. Но пристрастился к пейоту и стал никем. Теперь он слишком стар.

— И он вновь и вновь повторяет те же идиотские истории о пейоте, — сказал Люсио.

— Этот пейот полное говно, — сказал Бениньо. — Знаешь, мы однажды его пробовали. Люсио утащил целый мешок у своего деда. Однажды ночью по пути в город мы начали его жевать. Он разорвал мне рот на части, сукин сын! Вкус прямо адский!

— Вы проглотили его? — спросил я.

— Выплюнули, — сказал Люсио, — и выбросили весь проклятый мешок.

Им обоим случай показался очень забавным. Элихио не сказал ни слова. Как обычно, у него был отсутствующий вид. Он даже не смеялся.

— Ты хотел бы попробовать, Элихио? — спросил я.

— Нет! Только не я. Даже за мотоцикл.

Люсио и Бениньо нашли утверждение чрезвычайно забавным и вновь захохотали.

— Все равно, — продолжал Элихио, — должен сказать, что дон Хуан меня поражает.

— Мой дел слишком стар, чтобы что-то знать, — сказал Люсио с большой убежденностью.

— Да, он очень стар, — эхом отозвался Бениньо.

Я подумал, что мнение, высказанное о доне Хуане двумя молодыми людьми, было ребяческим и необоснованным. Я чувствовал себя обязанным защитить его и сказал, что, на мой взгляд, дон Хуан, так же как и в прошлом, великий маг, может быть, даже величайший из всех. Я сказал, что чувствую в нем что-то действительно необычное, и напомнил им, что ему уже за семьдесят и тем не менее он энергичнее и сильнее всех нас, вместе взятых. Я предложил молодым людям проверить это самим и попробовать проследить за доном Хуаном.

— Ты просто не сможешь следить за моим дедом, — сказал Люсио с гордостью. — Он — брухо.

Я напомнил, что, по их же словам, он слишком стар и слабоумен, а слабоумный человек не знает, что происходит вокруг. Я сказал, что с давних пор не перестаю поражаться, насколько дон Хуан всегда начеку.

— Никто не может следить за брухо, даже если он стар, — авторитетно сказал Бениньо. — На него можно наброситься толпой, когда он спит. Именно это произошло с человеком по имени Севикас, люди устали от его злой магии и убили его.

Я попросил их рассказать все подробности этого случая, но они сказали, что это произошло еще до них или тогда, когда они были совсем маленькими. Элихио добавил, что тайно люди верят — Севикас был просто дурак, а настоящему магу никто не может причинить вреда. Я попробовал выяснить их мнения по поводу магов, однако они не очень интересовались этим предметом; к тому же им не терпелось отправиться пострелять из ружья двадцать второго калибра, которое я купил.

Некоторое время по пути к зарослям чапараля мы молчали. Затем Элихио, который шел первым, повернулся и сказал мне:

— Может, это мы сумасшедшие. Может, дон Хуан прав. Посмотри, как мы живем.

Люсио и Бениньо запротестовали. Я попытался вмешаться. Я согласился с Элихио и сказал, что сам считаю свой образ жизни в чем-то неправильным. Бениньо ответил, что мне нечего жаловаться на свою жизнь, потому что у меня есть деньги и машина. Я ответил, что легко могу сказать, что это они живут лучше, потому что у них есть по участку земли.

Они хором возразили, что хозяином земли является федеральный банк. Я ответил им, что тоже не владею машиной, что она принадлежит банку в Калифорнии, и моя жизнь другая, но не лучше, чем их. К тому времени мы уже были в густых зарослях.