Карлос Кастанеда, книги 1-3

— Мескалито, пожалуй, похож на духа, — объяснил дон Хуан, — но чем бы он ни был, это не станет ясным до тех пор, пока не узнаешь его. Эскуере жалуется, что я говорю это уже много лет. Да, действительно, это так. Но не моя вина в том, что вы не понимаете. Бахеа говорил, что тот, кто принимает его, становится похож на животное. По-моему, это не так. По-моему те, кто думает, что они выше животных, живут хуже, чем животные. Взгляните на моего внука. Он работает без отдыха. Я бы сказал, что он живет для того, чтобы пахать, как мул. И все, что он делает неживотного, — так это напивается.

Все рассмеялись. Виктор, очень молодой человек, который, казалось, еще не вышел из подросткового возраста, смеялся звонче всех. Элихио, молодой фермер, до сих пор не произнес ни слова. Он сидел на полу справа от меня, опершись спиной на мешки с химическими удобрениями, сложенные внутри дома от дождя. Он был одним из друзей детства Люсио, выглядел сильным и, хотя был ниже Люсио ростом, был более подтянут и лучше сложен. Элихио, казалось, заинтересовали слова дона Хуана. Бахеа пытался опять сделать замечание, но Элихио его перебил.

— Каким образом пейот изменил бы все это? — спросил он. — Мне кажется, что человек рожден работать всю свою жизнь, как мул.

— Мескалито меняет все, — сказал дон Хуан. — И, однако же, нам все равно придется работать, как и всем остальным, как мулы. Я сказал, что внутри Мескалито есть дух, потому что то, что вносит изменения в людей, — это нечто вроде духа. Дух, которого мы можем увидеть и потрогать, дух, который меняет нас, иногда даже против нашей воли.

— От пейота ты спятишь, — сказал Хенаро, — а там, конечно, поверишь, что изменился. Верно?

— Как он может изменить нас? — настаивал Элихио.

— Он обучает нас тому, как правильно жить, — сказал дон Хуан, — он помогает и защищает тех, кто его знает. Та жизнь, которую вы, ребята, ведете, — это не жизнь. Вы не знаете, какое счастье — действовать сознательно. У вас нет защитника.

— Что ты подразумеваешь? — возмущенно спросил Хенаро. — У нас есть наш Господь Христос, и наша Мать Дева, и маленькая Дева Гваделупская. Разве они не наши защитники?

— Хорошая компания защитников, — сказал дон Хуан насмешливо. — Разве они научили тебя лучшему образу жизни?

— Это потому, что люди их не слушают! — запротестовал Хенаро. — Они уделяют внимание только дьяволу!

— Если бы они были настоящими защитниками, они бы заставили тебя слушать, — сказал дон Хуан. — Если Мескалито станет твоим защитником, то тебе придется слушать его, понравится тебе это или нет, потому что ты сможешь его видеть, и ты должен будешь следовать тому, что он скажет. Он заставит тебя относиться к нему с уважением. А не так, как вы, ребята, привыкли относиться к своим защитникам.

— Что ты имеешь в виду, Хуан? — спросил Эскуере.

— Я имею в виду, что для вас прийти к вашим защитникам означает, что один из вас будет играть на скрипке, а танцор наденет свою маску, наколенники, погремушки и начнет танцевать, в то время как остальные будут пить[7]. Вот ты, Бениньо, ты был танцором когда-то — расскажи нам об этом.

— Я бросил через три года, — сказал Бениньо. — Это тяжелая работа.

— Спроси Люсио, — сказал Эскуере с сарказмом. — Он бросил это дело через неделю.

Все рассмеялись. Все, кроме дона Хуана. Люсио засмеялся явно раздраженно и отпил два огромных глотка баканоры.

— Это не трудно, это глупо, — сказал дон Хуан. — Спроси Валенсио, танцора, нравится ли ему танцевать. Ему не нравится! Он привык к этому, и все. Я много видел, как он танцует, и каждый раз видел одни и те же плохо выполняемые движения. Он не гордится своим искусством, за исключением тех случаев, когда он говорит о нем. Он не любит его, поэтому год за годом повторяет одни и те же движения. То, что было плохо в его танцах в самом начале, стало постоянным. Он больше этого не видит.

— Его научили так танцевать, — сказал Элихио. — Я тоже был танцором в городе Торим и знаю, что танцевать надо так, как тебя учат.

— Во всяком случае, Валенсио — не лучший танцор, — сказал Эскуере. — Есть и другие. Как насчет Сакатеки?

— Сакатека — человек знания. Он не из одной компании с вами, ребята, — сказал дон Хуан резко. — Он танцует, потому что такова его природная склонность. Все, что я хотел сказать, так это то, что вы — не танцоры — не наслаждаетесь танцем. Может быть, если танец хорош, некоторые из вас получат удовольствие. Однако мало кто из вас настолько знает танец. Поэтому вам остается совсем мало радости. Вот почему, ребята, все вы пьяницы. Поглядите на моего внука!

— Брось это, дед, — запротестовал Люсио.

— Он не ленив и не глуп, — продолжал дон Хуан, — а чем он занят, кроме пьянства?

— Он покупает кожаные пиджаки, — заметил Хенаро, и все слушатели захохотали.

Люсио выпил еще баканоры.

— И как пейот может изменить все это? — спросил Элихио.

— Если бы Люсио стал искать защитника, — сказал дон Хуан, — то его жизнь изменилась бы. Я не знаю в точности, как именно, но я уверен, что она стала бы иной.

— Он бросил бы пить, это ты хочешь сказать? — настаивал Элихио.