Карнавал лжи

– Тогда вопрос решён, – широко улыбнулся Мастер Иллюзионист. Повернулся к Арону: – А по поводу вашего вопроса… – Переглянувшись с коллегами, он кивнул, отвечая на что-то, не произнесённое вслух. – Мы огласим решение позже. Дождётесь его в Школе.

* * *

Вечер второго дня своего пребывания в Адаманте Лив встречала на Драконьей скале.

День прошёл как в тумане. Сразу после совета в кленовой роще Кес, так и не сказав ни слова, взлетел обратно на скалу, а Мастера убрели на другой совет, перед уходом поручив господину Гирену поводить дорогих гостей по Школе (с учётом, что за возможные происшествия он будет отвечать головой). С другими учениками им посоветовали (скорее приказали) не пересекаться, так что почти весь день они провели в дубовой роще, на уютной поляне неподалёку от входа. Лив только издали, в промежутках меж древесных стволов видела мальчишек и девчонок в одинаковых бежевых одеждах. Те тоже замечали незнакомцев и с любопытством их разглядывали, но подходить не решались. Лив оставалось лишь наблюдать, как они перебрасываются огненными шарами, творят из пустоты иллюзии виноградных гроздьев или тренируются парить в воздухе, как Джеми, – многие школьники явно предпочитали упражняться в магии на свежем воздухе.

Обеспечить визитёров едой Мастера не удосужились, но Лив не против была поесть зимой свежесорванных яблок и вишен, росших неподалёку (Арон позаботился их собрать). Девочка грызла одно яблоко за другим, пока её не начало мутить, после чего прилегла на траву, постелив плащ вместо простыни, а тулуп вместо подушки. Арон и господин Гирен пытались говорить с ней о случившемся, но она отмалчивалась. Просто потому, что до сих пор не знала, что обо всём этом думать.

…она никогда не собиралась становиться волшебницей. И драконьей всадницей – тем более. Это Таша с Гастом вечно играли в героев из книжек, а Лив вполне устраивало быть обычной девочкой. Хотя бы потому, что у героев в книжках почти всегда умирали родители и друзья, а этого Лив точно не хотела. Ей хватало и того, что они с Ташей остались без папы. Лив плохо помнила Альмона Фаргори, но даже смутные воспоминания достаточно тревожили её, чтобы осознавать: больше она не хочет никого терять.

С другой стороны, став волшебницей, она как раз сможет лично защитить тех, кто ей дорог. Вдруг теперь Таша с мамой больше не будут попадать в беду. Особенно если Лив помогут другие волшебники – а они, кажется, всё же помогут. Во всяком случае, она не могла поверить, что Иллюзионист бросит их…

Зов дракона прозвучал, когда рощу уже окутал вечерний сумрак. Стемнело рано, но это неудивительно: совсем недавно в Аллигране праздновали Ночь Середины Зимы.

«Иди ко мне, маленькая волшебница».

Слова прервали дремоту, снова прозвучав в голове: так чётко, так ясно, будто дракон был рядом. Заставив Лив открыть глаза и посмотреть на звездочёта, прикорнувшего у соседнего дуба, и Арона, сидевшего неподалёку.

– Мне нужно на скалу, – сказала Лив беспомощно.

Амадэй, неподвижно глядевший прямо перед собой, будто прислушивавшийся к чему-то вдалеке, моргнул и перевёл взгляд на неё.

– Зачем?

– Меня зовёт… мой дракон.

Произносить это всё ещё было странно. Даже учитывая, что это было правдой.

Арон покосился на блаженно похрапывавшего звездочёта. Бесшумно поднявшись, протянул Лив руку:

– Идём.

– А господин Гирен нас не потеряет?

– Я скоро вернусь. – Амадэй дождался, пока Лив уцепится за его пальцы, и добавил: – Я доведу тебя только до скалы. Дорога наверх безопасна, и я не думаю, что твой дракон хочет видеть кого-то кроме тебя.

…во второй раз подъём дался как будто бы легче. Может, потому, что дракону он едва ли мог показаться трудным, а Лив теперь была наполовину дракон. И хотя она пробиралась по тропинке в одиночку, да ещё в сумерках, но ни разу не споткнулась.

Кестрель ждал на площадке рядом с пещерой, свернувшись клубком. Снова молча. И так же молча позволил Лив сесть на тёплый камень под ногами, прижавшись спиной к драконьему боку.

Какое-то время она смотрела, как в зимних сумерках мерцает огнями далёкий город.

«Почему я?» – спросила Лив наконец. Без слов – общаться мысленно оказалось так же просто, как вслух.

«Я не знаю, – сдержанно ответил Кес. – Это не я ррешаю, маленькая волшебница».

От лежащего дракона исходил жар, будто где-то там, под бронированной чешуёй, вместо крови по жилам его тёк огонь. Слова его отдавались в сознании мурлыкающим эхом, и эхо это действовало… завораживающе. Девочка вдруг поняла, что с трудом удерживается от желания отвечать, тоже раскатывая букву «р».

«Мне показалось, что тебе… не очень хотелось… обладать своим человеком».

Дракон фыркнул, и язычок пламени показался из его ноздри.

«Никогда не мечтал быть чьим-то прридатком. Осознавать, что ты прринадлежишь не только себе… меррзко».

…как и следовало ожидать.

На самом деле Лив действительно ожидала, что её опасения подтвердятся. И, наверное, именно поэтому она не расстроилась, а разозлилась.

«Ну прости. Я не специально. И вообще, мне теперь хуже: кто-нибудь захочет тебя убить, и я тогда тоже умру».