Карнавал лжи

– Меня больше интересует вопрос, вправду ли передо мной самый сильный целитель трёх Эпох, – рассудительно молвила четвёртая. – Позволите как-нибудь взглянуть на вас в деле? Хотя тут нужен особо тяжёлый случай, а чтобы таковой подвернулся…

– Что касается чтения, – негромко изрекла пятая, – он действительно лучше меня. Я не могу прочесть его, а я в кои-то веки стараюсь.

– Я знал, – горестно вздохнул шестой. – А так надеялся получить подтверждение, что даже меня чутьё порой подводит…

Ожидая вердикта под куполом из золотых листьев, вплетавших шелестящие нотки в журчащую песнь ручья, Арон обвёл взглядом Мастеров, каждый из которых занимал одно из кресел под белым древом.

Он не помнил никого из шестерых (оно и немудрено). Однако теперь знал всех.

Мастер Заклинатель. Первый наставник всех волшебников: тот, кто учит, как превратить обычную речь в песню, способную изменить мир. Кто учит, как подчинять Дар движению рук и губ, как призывать на помощь силы природных стихий. Полный мужчина с внешне добродушной улыбкой, с залысинами на макушке и брюшком, что не скрывала даже просторная мантия.

Мастер Библиотекарь. Тоже один из первых учителей. Он отвечал за чтение, письменность, счёт, краеведение, историю и языкознание: не волшебные, но необходимые каждому предметы. Тихий молодой человек в очках, с тёмными глазами и кудрями, подчёркивавшими бледную, давно не видавшую солнца кожу.

Мастер Мечница. Третья из тех, кого ученики знают с первого года. Та, кто развивает не ум, но тело. К окончанию Школы все её выпускники обязаны недурно фехтовать: сталь, подкреплённая заклятиями, в бою зачастую полезнее простых чар. Поджарая, точно гончая, женщина с длинной седой косой; неизменно красивое лицо с годами иссекли морщины и несколько шрамов, один из которых разрубал ей бровь.

Мастер Травница. С ней знакомились на втором году обучения. Та, кто учит дарить жизнь противоядиями, сыворотками и микстурами, – и не учит, но рассказывает, что может её отнять. Яды в Школе Волшебников не варили, в отличие от Школы Колдунов, но их действия и состав заставляли зубрить, пока слова не начнут отскакивать от зубов. За учеников, выбравших специализацию «целитель», Травница могла лично поручиться даже перед королём. Полная женщина с коротко остриженными чёрными волосами, в которых уже пробивалась седина, и светлыми глазами цвета сушёной мяты.

Мастер Странница, с которой знакомились на третьем году обучения. Учившая творить путевые заклятия и перемещаться в пространстве, а также заглядывать в чужие умы. Тем, кто к этому предрасположен, она рассказывала, как выпустить разум из клетки тела и взглянуть на мир глазами птицы или зверя. Только их – людей в качестве временного пристанища волшебникам использовать не дозволялось. Юная на вид девушка с копной совершенно белых волос; десяток тёмных родинок созвездием рассыпался по её длинному, худому, очень серьёзному лицу, чёлка падала на поразительные сиреневые глаза.

И Мастер Иллюзионист, последний. Ещё один Мастер, с которым ученики знакомились лишь после двух лет в Школе. Тот, кто учит обманывать глаз и творить вещи осязаемые, слышимые, пугающе реалистичные, – а на деле только воздух, обретший форму. Старый знакомый Вермиллион, когда-то Морли.

– То, что вы не слышали о нас, немудрено, – повторил Арон озвученное ранее. – Амадэям доступны чары такой мощи, которые из людей мог творить лишь великий Ликбер.

– Приятно, что вы признаёте заслуги того, кто некогда вас сверг. – Заклинатель сказал это со смешком, но глаза его были жёсткими. – Знаете ли, то, что вы нам поведали, опровергает все наши представления об основателе этой школы. Чтобы он скрыл информацию об амадэях даже от собственных преемников…

– Я не старался сделать свой рассказ удобным для вас. Я говорил правду. А правда, как известно, порой оставляет после себя неприятный горький привкус.

Гирен сидел на своём тулупе, привалившись спиной к альвийскому древу Иршен. Древо это посадил ещё Ликбер, а ему семя дала сама Королева Лесная. Белая кора текстурой и блеском походила на шёлк; в шёпоте золотых листьев, сплетавших потолок зала, каждый мог расслышать слова, которые ему необходимо было услышать здесь и сейчас… Правда, для этого с деревом требовалось остаться один на один. Да и не горел бывший магистр желанием прислушиваться к голосу, который в конечном счёте всегда оказывался голосом твоей собственной души.

Гирен видел, что Арон злил Заклинателя. Очень злил. Мастер Заклинатель давно привык к своему могуществу, к своей власти, к трепету простых смертных перед ними. Не самое положительное качество для Мастера… С другой стороны, Заклинатель никогда этим не злоупотреблял. Просто он, как и всякий житель Аллиграна, помнил: с момента основания Школы Шестеро являлись и являются одной из самых могущественных сил в Аллигране. Некоторые считали, что самой.

То, что теперь перед Шестерыми стоял человек (или шут его знает кто), проявлявший к ним не больше почтения, чем выказывает король при встрече с Первейшим Предстоятелем[5], явно выводило Заклинателя из себя.