Карнавал лжи

– Посмотреть, что заставило тебя забыть о моём предупреждении. Ты вроде уже имел возможность убедиться, что забывать о них не стоит.

– Где Таша?

– И ты позвал меня только затем, чтобы задать вопрос, на который я всё равно не отвечу?

– Я не буду её искать. Я просто хочу знать, где она. Что с ней.

Тёмный амадэй наклонил голову, и волосы Лив соскользнули с хрупкого детского плеча.

– Мне её не найти. Ты об этом позаботился. Чем больше я буду к этому рваться, тем надёжнее оправдаю твои ожидания. – Арон стоял, глядя на брата сверху вниз. – Можешь считать, что победил, если хочешь.

– Даже если победивший имеет право делать с призом, что хочет?

– Делай, – ответу предшествовало секундное молчание. – Ты не зайдёшь слишком далеко. Не с ней.

Палач мельком оглядел комнату. Скользнул равнодушным взглядом сквозь Мастеров в круге, невидимых для того, кому они не желали показываться.

– Добрый вечер, господин Гирен, – радушно произнёс тёмный амадэй. – А вы как относитесь к выходке приёмного сына?

Старик только яростно мял край пледа шишковатыми пальцами.

– Смотрю, без особого одобрения. – Палач вновь повернулся к брату. – Ну а если я пожелаю удовлетворить иные из людских потребностей, от которых мы так и не избавились, к сожалению?.. Хотя, может, и к счастью. Без некоторых вещей коротать вечность было бы совсем тоскливо.

Лицо Арона выражало собой полную противоположность каких-либо чувств.

– Смотря какие потребности.

– Предположи.

– Главная из них – рушить чужие жизни.

– Эту я уже почти удовлетворил, можешь не беспокоиться. Если тебя устроит другая, только скажи.

– У твоих игр другие правила.

– Ох, Арон, Арон. Что ты знаешь о моих играх… Людей, да и нелюдей так легко обмануть. В особенности тех, что сами хотят обманываться. Заверь таких, что на дне лежащей впереди пропасти их ждёт спасение от всех бед, и они сами рванут к краю наперегонки. – Детские глаза пугали недетской усталостью. – Чем больше ты уверяешься, что контролируешь ситуацию, тем меньше управляешь ею на самом деле. Чем больше пытаешься поразить противника неожиданными решениями, тем более предсказуемым становишься. А на этом этапе ты сделал неверно первый же ход… когда решил, удивив меня, отпустить её. – Тело Лив рассеянно качнуло стул на резных тонких ножках. – Тьма хитра, Арон. Тьма мудра. Тьма терпелива. И с ней не стоит мериться силами. Её надо избегать.

– Чего ты хочешь от меня? Я сдался. Я сказал тебе об этом.

– Думаешь, я хоть на миг в это поверил? Когда научишься лгать столь же талантливо, как научился недоговаривать, и столь умело, чтобы обмануть меня, зови. У меня есть дела поважнее.

– Скажи мне, где она! Просто скажи!

Голос Зрящего сорвался на крик, – и это заставило Палача, уже закрывшего глаза, лениво приподнять веки.

– Ого. Сколько экспрессии, – слова сочились ядовитой иронией, почти концентрировавшейся в воздухе и капавшей на деревянный пол. – Что, треснула броня? Ложь вообще ненадёжный щит… особенно для тех, кто лжи предпочитает недоговорки.

Арон молчал. Глаза его были выше, но со стороны могло показаться, что это Палач смотрит на Зрящего сверху вниз; смотрит, как взрослые глядят на завравшегося ребёнка, безуспешно пытающегося скрыть собственную ложь. И, завидев в глазах брата мольбу, Лиар сощурился, чтобы в детских радужках под тёмными ресницами эхом мелькнуло странное выражение.

– Считай, что она уже у Зельды. И можешь за неё не волноваться, – молвил Палач с мягкостью, так ему несвойственной. – Только я имею право причинять ей боль.

Мольба исчезла из глаз Арона в тот же миг, как девочка, лишившись сознания, начала сползать со стула. Метнувшись вперёд, амадэй успел подхватить Лив прежде, чем та упала, и, удобнее устроив её на руках, сдержанно произнёс:

– Надеюсь, вы увидели достаточно.

Иллюзионист шагнул за границу круга, скрывавшего Мастеров от вражеских глаз. Посмотрел на беззащитное лицо Лив, утратившее всякое сходство с тем, кто совсем недавно вещал устами ребёнка.

– Весьма, – изрёк он. – Представление оказалось зрелищным, могу вас поздравить… и, что бы вы ни говорили, это было необходимо.

Арон обвёл взглядом его коллег. Посмотрел на Иллюзиониста, ожидая окончания фразы, задавая немой вопрос.

Конечно же, амадэй уже знал ответ. Но волшебник всё равно произнёс его вслух.

– Пока не увидишь это своими глазами, – сказал Мастер Вермиллион, когда-то Морли, – скорее для себя, чем для кого бы то ни было ещё, – у тебя не возникает такого желания это уничтожить.

* * *

Когда Алексас широким шагом вошёл в гостиную, Таша смотрела на серебряный таз с водой, который Ларон водрузил прямо посреди комнаты. Рядом ждали двое Основателей – и двое из тех троих, кому сейчас предстояло отправиться в логово Зельды.

– Все в сборе, – молвил Герланд, когда приёмный сын занял место рядом с ним. – Чудно.

Таша коснулась янтарной подвески на шее, словно пытаясь нащупать серебристый ключ, застывший в солнечном камне. Привычка, привитая с детства, когда в поисках успокоения она трогала мамину подвеску с корвольфом… хотя подарок Советника едва ли мог подарить ей успокоение.