Карнавал лжи

– Мертвы. Я заманила их в Лес. Они умерли на моих глазах. Один из них, по крайней мере, – голос её звучал глухо, будто сквозь ткань. – И знаешь, что самое забавное? Мне хотелось смотреть, как он умирает. Мне не было жаль их. Ни капли. – Глаза её казались выточенными из серого стекла, почти как у эйрдалей. – Я помнила, что Ложные земли беспощадны к нечисти. Нечисти вроде них, по крайней мере. Помнила, что случилось летом с теми эйрдалями, которых мы с Ароном встретили в Криволесье. Я заманила их в Лес, зная, что они умрут. Надеясь, что они умрут. И вот они мертвы, а я не чувствую ни сожаления, ни раскаяния, только довольство. Потому что я оказалась умнее. Потому что теперь у нас двумя врагами меньше. Потому что больше они никогда и никому не причинят вреда. – Она издала тихий, совершенно невесёлый смешок. – Я всю жизнь сомневалась в том, хороший ли я человек. Летом Арон заставил меня поверить в это. Он говорил, что я хороший человек, что я светлый человек, но разве хорошего светлого человека может радовать чужая боль? Даже боль таких выродков, как они?

Алексас провёл рукой по её волосам; в жесте читалось какое-то болезненное сочувствие.

– Только дети делят мир на хорошее и плохое. Но ты не ребёнок. Даже если Арон считает иначе. – Печаль смягчила выражение его лица, ещё недавно бывшее жёстким и острым, как стилас в его сапоге. – В каждом из нас есть свет и тьма, доброта и жестокость, чистота и грязь, умение прощать и умение ненавидеть. Ты живая, и потому всё это есть в тебе. А помимо всего этого – достаточно света, чтобы ты смогла побывать на всех Ложных землях и покинуть их живой. Это под силу немногим.

– Пока. Пока достаточно.

Он только улыбнулся.

– Будем надеяться, что, когда его станет недостаточно, тебе не придётся бывать на Ложных землях уже никогда.

Чуть повернув голову, Таша всё же посмотрела на него – пытливым, мучительно вопрошающим взглядом. Вымаливающим слова оправдания, на которое она не имела права: по крайней мере, по мнению той Таши, что не так давно не могла простить себе простую ложь сестре, отцу и другу.

Той Таши, которая ещё носила светлые волосы и платья, купленные ей живой мамой.

– И тебе будет всё равно? Достаточно во мне света или нет?

Чуть наклонив длинный стан, Алексас коснулся губами её макушки.

– Абсолютно. Во мне его всегда будет меньше. И я не бабочка, чтобы меня привлекал только свет. – Он говорил тихо, не успокаивая, не иронизируя, не прибедняясь, лишь констатируя факты. – Защиту я возобновил. Гаста нельзя оставлять без присмотра, так что завтра забираем его и отправляемся в штаб-квартиру Венца. Там мы будем в безопасности. На время, по крайней мере.

– Мы могли бы вернуться в Арпаген, – произнесла Таша отстранённо. – Подождать там Арона, как собирались.

– Арона в Арпагене может и не быть. Всё ещё. Без его защиты нам придётся трудно. Эйрдали легко найдут нас в городе, чего не скажешь о штаб-квартире Венца, окружённой всеми возможными чарами сокрытия. А следующей встречи с представителями Рассвета кто-то из нас троих может не пережить, и позволь мне цинично поставить не на нас с тобой.

Уголки Ташиных губ раздвинулись в кривой улыбке… за миг до того, как она уткнулась Алексасу в плечо, и на рубашке его расплылись мокрые пятна от её слёз.

Она плакала долго. Плакала от осознания, что из-за неё умерли, умирают и умрут многие. Плакала потому, что на пути, по которому она шла, смерть поджидала на каждом шагу, а сойти с него живой она не могла. Плакала потому, что ей приходилось и придётся идти по головам, как бы сильно ни хотелось иного. Плакала по той девочке, которая когда-то читала сестре и другу сказки в яблоневом саду; по той себе, которой она уже никогда не будет.

Зато Алексас был рядом – и держал её всё время, что она плакала. Как всегда.

И то, что есть в этом мире человек, принимавший Ташу такой, какой она стала теперь, было дороже и золота, и власти, и всего, что вчера предлагали ей всемогущие жители Ложных земель.

Глава шестая. Багряный венец

– Дядя Арон, а скоро будет готово?

Джеми насмешливо треплет Лив по макушке:

– От твоих бесконечных вопросов быстрее не приготовится.

– Полагаю, ещё моментов пять, – говорит Арон, глядя на мерцающую горку углей, под которыми запекаются клубни эрсы.

Стоит вечер краснолистника, ясный, солнечный и тёплый. Они готовят в саду, на сложенной из камней жаровне; вернувшись из школы, Таша и Джеми услышали предложение поужинать печёной эрсой на улице – и приняли его с радостью.