Карта дней

– Ага, рассказывай.

– Хватит меня допрашивать. Вон идут Бронвин и Енох.

Миллард тоже был с ними – он оделся, и теперь его было видно, – а еще Джун, Ферн и Пол, с которыми они уже успели подружиться.

– Позже поговорим, – сказал я.

– Не о чем тут говорить, – пожала плечами Эмма.

Я чуть не вышел из себя, но сумел погасить вспыхнувший гнев. Я сказал себе, что все равно никогда не пойму, что чувствует Эмма, и если все-таки хочу быть с ней, придется уважать ее чувства и позволить самой с ними разобраться.

Это было разумно. Но мне все равно было обидно.

Мы стали собираться в дорогу. Пол принес металлический термос.

– Вот вам кофе с собой. Чтобы не пришлось останавливаться.

Элмер пожал нам всем руки.

– Если кому-нибудь из вас понадобится прорицатель, вы знаете, где нас искать.

– Какой интересный человек, – заметил Миллард, когда Элмер отошел достаточно далеко. – Вы знали, что за семьдесят лет он успел принять участие в трех войнах? Во время Первой мировой он спал в петле прямо в траншеях Вердена, чтобы не повзрослеть ни на день.

Бронвин и Ферн обнялись.

– Ты мне напишешь? – спросила Ферн.

– Лучше: мы еще приедем, – пообещала Бронвин.

– Будем очень рады.

Прощание закончилось, и Пол проводил нас обратно на окраину, где стояла машина. По дороге я показал всем коробок спичек, который дала мне мисс Энни.

– Ого, да тут адрес! – воскликнул Миллард. – На этот раз Эйч облегчил нам задачу.

– Сдается мне, проверки уже позади, – сказал я. – Теперь нас ждет настоящее задание.

– Посмотрим, – осторожно заметила Эмма. – Кажется, Эйч никогда не устанет нас проверять.

– Будьте осторожны там, снаружи, – напутствовал нас Пол. – Берегите себя – север дело серьезное. Я слыхал, там тоже опасно.

И он объяснил нам, как вернуться в настоящее. В 1965 год дороги уже не было (да нам и не особенно хотелось туда попасть), и если выехать из этой петли через черный ход, окажешься в весеннем дне 1930 года, когда ее создали. Ну, а выйти с парадного хода оказалось несложно – нужно просто ехать тем же путем, через поля, да побыстрее.

Наконец мы попрощались и с Полом. Я убедился, что все пристегнуты, завел машину и нажал на газ. Машину затрясло. Я двинулся по следам собственных шин обратно через голое поле, набирая скорость, а местность становилась все более пересеченной. Где-то на полпути, на том самом месте, где мы вошли в петлю, а следы шин пропадали, произошел рывок, от которого мне скрутило живот, и день обратился в ночь. Гладкая пашня перед нами превратилась в стену зеленых кукурузных стеблей. Мы ломились сквозь нее, укладывая ряд за рядом. Неспелые початки барабанили по капоту. Я собирался ударить по тормозам, но услышал вопль Милларда:

– Не останавливайся, а то застрянем!

Я прибавил газу, мотор взревел, шины как-то нашли сцепление с грунтом, и через несколько секунд мы выскочили на дорогу.

Мы перевели дух. Я включил фары. Грунтовая дорога стала мощеной, но в остальном окраины Портала выглядели примерно так же, как в 1965-м.

Я вышел, чтобы оценить ущерб, причиненный машине, а Миллард – потому что его опять тошнило. На верхнем краю ветрового стекла появилась трещина, в решетке бампера и в дисках застряли кукурузные стебли, но мне удалось их вытащить. В остальном мы были целы и невредимы.

– Все в порядке? – спросил я, заглянув в машину через окно.

– Миллард не в порядке, – сообщила Эмма.

Тут послышался характерный звук, и я поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как тротуар обдало фонтаном рвоты. Никогда раньше не видел, как блюет невидимка. Такое нескоро забудешь.

Пока Милларда полоскало, у меня в кармане вдруг отчаянно зажужжал телефон, оживший в настоящем. «24 пропущенных вызова, – увидел я на экране. – 23 голосовых сообщения».

Я знал, от кого все это, даже смотреть не нужно было.

Я обошел машину сзади, притворился, что проверяю, все ли в порядке, а сам потихоньку прослушал их. В нескольких первых звучала легкая озабоченность, но чем дальше, тем тревожнее и злее они становились. В тринадцатом уже говорилось:

«Мистер Портман, это ваша имбрина. Опять. Я хочу, чтобы вы очень внимательно меня выслушали. Я очень разочарована тем, что вы отправились в путешествие, не проинформировав предварительно меня. Крайне разочарована. Вы не имели никакого права брать с собой детей без моего согласия. Возвращайтесь домой немедленно. Спасибо. Всего наилучшего».

После этого я слушать перестал. Хотел было рассказать другим, но решил, что не стоит. Они все знали, что мисс Сапсан нашей затеи не одобрит. Какой смысл волновать их этими сообщениями? Вдруг, чего доброго, еще решат пойти на попятный.

– Порядок, – сообщил Миллард, нетвердой походкой направляясь обратно к машине. – Я всё.

Я сунул телефон в карман.

– Бедняга.

– Мы ведь не можем сесть на поезд? – слабо отозвался он. – Что-то я подустал от машин.

– Остаток пути пройдет гладко, как по маслу, обещаю, – сказал я.

Он вздохнул.

– Я предпочел бы, чтобы ты не раздавал обещаний, которых не сможешь сдержать.

Глава двенадцатая