Карта Саммона са Роха (СИ)

-- К вайру... принеси нам претцелей с кумином и крупной солью да угорьков жареных с чесночком... а-а-а... ещё порцию рыбного чорпу. Проголодался я что-то, -- Раффи улыбнулся. Стало видно, что у него не хватает двух передних зубов. -- Будете, градды, чорпу с белокровкой? Нет? Зря! Запишешь всё, душенька, само собой, на меня. Пока всё... а там видно будет.

Сафа вопросительно посмотрела на онталаров. Веки Коввила безнадёжно опустились, он развёл руками: ничего, мол, не поделаешь -- надо делать, как Раффи сказал.

"Если не отвяжется, придётся с ним сыграть", -- Маан вздёрнул брови и сделал обречённую гримаску.

"Ты с ума, что ли, сошёл?! Играть с ним решится разве что безумец!" -- слишком рьяно отреагировал его мысленный оппонент.

"А я кто, по-твоему?" -- ответил Маан и, прикрыв от Коввила следующую мысль, обратил её внутрь себя: "Ну что, может, и взаправду тряхнуть стариной, а, Огненный?!"

"Не говори потом, что я тебя не предупреждал", -- пробухтел в голове недовольный голос друга и затих. Как оказалось, совсем ненадолго.

Он, конечно же, был прав -- немногие из присутствовавших здесь игроков добыли своё золото честным путем, и все прекрасно осознавали это. Таверны в Таррате кишмя кишели ворами, мошенниками, шулерами и ещё только Великие знают каким отрепьем! Здесь надо было держать ухо востро -- любая девица, многообещающе присевшая к подвыпившему простофиле на колени, так и норовила обшарить его карманы или утянуть пузатый кошель. Хуже того -- попадались и такие, что работали в паре с одним или несколькими здоровяками, поджидавшими в комнатке наверху или в ближайшей подворотне, чтобы с хохотом проломить башку и выпотрошить карманы начисто лишившегося чувства самосохранения болвана. Конечно, в заведении, подобном этому, всегда находилось три-четыре громилы с дубинками (Глархрад был тому ярким примером), что помогало надёжно и быстро утихомирить бузотёров. Но гарантий, что они подоспеют вовремя (или скорее так: гарантий, что они захотят подоспеть вовремя), естественно, никто давать не собирался.

Пока онталары обменивались мыслями, в руках Раффи откуда-то появились трёхцветная доска и замшевый мешочек с фигурками. Феа скинул безрукавку и закатал рукава рубахи. Он разложил доску и принялся расставлять фигуры.

-- Ну давай сыграем, -- решился Маан.

-- Почём ход будет? -- оживился феа.

-- Я не знаю.

-- Давай так, -- взял инициативу в свои руки Раффи, с лёгкостью перейдя на "ты"; -- ходы бесплатно, но каждый бросок камней -- по четвертаку; захочешь утроить -- выложишь рэл, сбить -- два. Так пойдёт?

-- Пойдёт, -- отчаянно согласился Маан, по примеру феа высыпая из кошелька монеты и выкладывая их столбиками: в один -- серебряные галиорины, в другой -- дииоровые, треугольные тифты, в третий -- имперские рэлы. -- Надеюсь, кетарские тифты у вас в ходу?

-- У нас всё в ходу. Настоящие?

-- Обижаешь!

-- Это я так спросил, -- мгновенно вывернулся феа, вскидывая ладонь. -- На всякий случай. На Ногиоле подделок, что змей на балотах Верети.

-- Угощайся, Раффи! Могу я так тебя называть? -- Чёрный кисет с гольфу полетел на стол.

-- Зови, уважаемый, почему нет? Меня мама так называла и бабушка. За табачок спасибки, но у меня своё, -- На стол шлёпнулся неприметный серый кисет, следом летел второй -- побогаче, из зелёной замши, -- не желаете попробовать?

Это "мама и бабушка" так не вязалось с несколькими свежими шрамами на выдубленном морским ветром лице Раффи и полудюжиной ножей, хищно оскалившихся из-под "кожаря" воронёными рукоятками.

-- Немного чуб-чуба? -- Палец феа ткнулся сперва в зелёный кисет, потом скользнул к серому. -- Змейки? Нет? А зря, -- с каким-то зловещим скрипом произнёс он и через паузу, ушедшую на забивку трубки, добавил: -- Змейка высшей марки, не местная "дурогонь" какая-нибудь, а отборный "красоральский замес". Не Змейка, а поцелуй Тарк-Харласа, чтоб ему пусто было!

Раффи положил монету на центр стола и метнул камни...

...Владычица Бешеного Колеса объявила последний заход. Приняла ставки и недолго думая произвела бросок. Дождалась результата и, опустив растопыренную пятерню на ещё вращавшееся колесо, остановила игру. Рассчиталась и громогласно возвестила об окончании игры и начале представления. Крики и ор поутихли, в зале воцарилась тишина.

Заиграла лютня, флейта подхватила неторопливую мелодию. Маан, поймав её настроение, притушил огоньки светильников.

Катила по свету телега со скрипом,

шатёр расписной, степи голоса.

В телеге той кану -- бродяги и птицы,

старинные песни и звёзд чудеса.

Танцуют и пьют, смеются, как дети,

не ведая горя, вражды и забот.

Ганиса им мало, им -- небо и ветер,

туманы и тени вплетут в хоровод.

Пой, струна, да петляй, дорога!

За лесом река, за рекою лес.

Танцуем и поём на ладонях Великих,

в маленькой шкатулке...

Шкатулке чудес.