Катастрофа. Бунин. Роковые годы

— Вот отзыв известной буржуазной газеты во Франции «Тан»: «Достижения пятилетнего плана представляют собой изумительное явление… Коммунизм гигантскими темпами завершает реконструкцию… В состязании с нами большевики оказались победителями». Отзыв английского буржуазного журнала «Раунд тейбл»: «Достижения пятилетнего плана представляют собой изумительное явление…» Отзыв английской «Файнэншл таймс»: «Успехи, достигнутые в машиностроительной промышленности, не подлежат никаким сомнениям. Восхваления этих успехов в печати и в речах отнюдь не являются необоснованными…» Отзыв американского буржуазного журнала «Нейшн»: «Четыре года пятилетнего плана принесли с собой поистине замечательные достижения…»

Отзывов и восхвалений было столько, что сквозь их грохот не доносились ни стоны уничтожаемой интеллигенции, ни гибельные голоса коченевших на Севере «ссыльнопоселенцев» — вчерашних трудолюбивых мужиков, названных «кулаками», ни умиравших от голода крестьян.

Восторг был всеобщим, любовь к диктаторам безграничной — как обожание фараонов египетскими рабами.

2

Марк Алданов в книге «Современники» (Париж, 1928), признавая некоторые «недостатки» вождя, писал о Сталине:

«Это человек выдающийся во всей Ленинской гвардии. Сталин… Свойства редкой силы воли и бесстрашия отрицать в нем не могу. Для Сталина не только чужая жизнь копейка, но и его собственная, — этим он резко отличается от многих других большевиков… Во время войны Сталин находился в ссылке. Он прибыл в Петербург после революции и сразу оказался ближайшим помощником Ленина. Роль Сталина была не показной. Показную роль играли вначале Зиновьев, а потом Троцкий.

У Троцкого идей никогда не было и не будет… Он на глазах у всего цивилизованного мира разыграл Брестское представление, закончив спектакль коленцем, правда не вполне удавшимся, зато с сотворения мира невиданным: „Войну прекращаем, мира не заключаем…“ Он ездил в царском поезде с вагоном-типографией, возил на фронт Демьяна Бедного и даже орден ему пожаловал, — „отважному кавалеристу слова…“».

* * *

Кто после смерти Ленина захватит власть в России? Этот вопрос для эмиграции не был праздным. Возможно, от этого зависела судьба их возвращения домой. Но кто окажется «лучше» или, точнее сказать, хуже? Этого пока никто не знал. Неслучайно Алданов в «Современниках», сравнивая Сталина с Троцким, писал: «Я не знаю, кто из них будет смеяться последним».

А пока что Кремль покидали самые «верные и преданные». Их путь лежал на Запад. Тут они, вчерашние коммунисты, писали мемуары, где вновь и вновь на весах собственной шаткой морали сравнивали достоинства и недостатки двух «гениев мировой революции».

Отбросив смиренные нотки, сразу ставший величественным и словно побронзовевшим, Сталин провозглашал непререкаемые истины на XVI съезде партии в июне 1930 года:

— Говорят, что камнем преткновения налаживания нормальных отношений с буржуазными странами является наш советский строй, коллективизация, борьба с кулачеством, антирелигиозная пропаганда, борьба с вредителями, изгнание Беседовских, Соломонов, Дмитриевских и т. п. Но это уж становится совсем забавным. Им, оказывается, не нравится советский строй. (Смех. Аплодисменты.) …Кто не хочет считаться с нашей Конституцией — может проходить дальше, на все четыре стороны. Что касается Беседовских, Соломонов, Дмитриевских, то мы и впредь будем выкидывать таких людей, как бракованный товар, ненужный и вредный для революции. Жернова нашей революции работают хорошо.

Сталин дважды повторил эти имена — запоминайте, дескать, крепче. Изменников надо знать поименно.

3

Сталин отлично понимал, что Троцкий — опасный и сильный враг. Такой сильный, что — невероятное дело! — Сталин первый и последний раз в жизни дрогнул — не рискнул сразу же уничтожить его физически.

Зато началась хитрейшая игра — «беглецы-мемуаристы».

Спасшиеся от «советского ада» и «бежавшие» на Запад высокопоставленные чиновники-партийцы стали почти одновременно печатать воспоминания, написанные явно талантливой рукой и как по шаблону: «Сталин, может, и азиат, да любит народ, и тот платит ему взаимностью. Троцкий — подлец и чуждый людям тип».

Впрочем, вернемся к «забракованному» Сталиным «товару». Первым вождь в своем списке помянул Григория Зиновьевича Беседовского. В парижском издательстве «Мишень» он выпустил книгу «На путях к термидору. Из воспоминаний бывшего советского дипломата» (1931) — в двух объемистых томах.

Он писал «о новой вспышке левого фразерства Троцкого, угрожающего снова крестьянству своими неоаракчеевскими бреднями. Надо надеяться, что в результате борьбы с троцкизмом вырастет в партии правильное понимание интересов крестьянства. Это понимание уже прорывается наружу. Оно сквозит в некоторых выступлениях Бухарина, Рыкова, Калинина».