Катастрофа. История Русской Революции из первых рук

За сто часов, часов непрерывной тревоги и восторга старая власть, губившая Россию, была стерта с лица земли. Однако в то же время силы, которые вместе боролись против общего врага и вместе работали над созданием новых форм правления, стали разделяться. Одни встали на сторону новой власти, другие на сторону Советской. Но многие вернулись к своим личным делам и стали просто роптать на все, что делается.

Новые министры вступили в свои министерства 3 марта, а на следующий день Временное правительство навсегда покинуло Таврический дворец. Несколько дней мы проводили встречи в зале заседаний Министерства внутренних дел. После этого до июля мы жили в Мариинском дворце, где прежде заседали царское правительство и Государственный совет.

Я покидал Таврический дворец с тяжелым сердцем. Здесь я, как член Думы, пять лет боролся с царским режимом, и здесь я пережил те немногие часы революционного творчества, которые стоили лет обычной жизни. Трудно было порвать, возможно навсегда, со всеми вытекающими ассоциациями.

Я попытался описать великий крах и стремительное развитие событий, как мы видели их в стенах Таврического дворца и как я сам принимал в них участие. На данный момент я проигнорировал другие особенности ситуации. Но, как я уже указывал, времени для нас тогда не существовало, так что, пытаясь проследить последовательность дней и часов при восстановлении событий в хронологическом порядке, я, вероятно, допустил ошибки. Чтобы понять напряжение тех часов, нужно иметь в виду, что нам приходилось иметь дело со всеми калейдоскопическими событиями сразу, так что отдельные события казались сплетенными в одно.

Но какой энтузиазм, какую веру, какую преданность мы нашли среди тысяч, теснившихся в Таврическом дворце! Как быстро все было организовано! Сколько отдалось всецело общему делу! Сколько было готово жить и умереть вместе! Эти бесчисленные делегации, шествия, приветствия, эти светлые, сияющие лица, эти порывы восторга и веры как бы доказывали всем нам, что народ наконец обрел себя, что он сбросил проклятое ярмо и идет радостно, в праздничном одеянии, к новому, уже забрезжившему впереди, дню. Могучий живой порыв, божественный дух, преображающий экстаз сошел на землю.

Именно в такие моменты люди действительно живут.

Глава II

Перед крушением

Месяцы, непосредственно предшествовавшие началу Великой войны, застали Россию бурлящей революционными настроениями.

Политические руководители, находившиеся в постоянном, активном контакте со всеми элементами населения, понимали, что Россия стоит накануне нового переворота, и готовились к нему. С группой друзей я провел весну и лето 1914 г., путешествуя по России из конца в конец, организуя и собирая повсюду политические и общественные силы страны для предстоящего совместного наступления всех буржуазно-либеральных, пролетарских и крестьянских партий. и организаций против царизма и за установление демократического парламентского режима.

Я был твердо уверен, что революционное движение вспыхнет открыто очень скоро. Огромные многотысячные митинги, заговорщические сходки в провинциальных городах и пассивное отношение царских властей к откровенному волеизъявлению народа на моих митингах — все это свидетельствовало о глубоком психологическом кризисе такого рода, который всегда предшествует окончательному акту наступающего революционного движения и радикальной смене высшей политической власти нации.

Я хорошо помню прибытие депеши с извещением об ультиматуме Австрии Сербии. Я был в Самаре, большом политическом и торговом центре на Волге. Был поздний вечер, и я только что пришел с большого массового митинга. Город был охвачен политическим возбуждением. На следующее утро я сел на пароход и отправился в Саратов, головной город моего думского округа, где велись приготовления к очередному митингу. Со мной была группа политических коллег и друзей, которые пришли нас проводить. Мы обменивались последними впечатлениями и выражали удивление по поводу нарастающего лихорадочного накала политической обстановки в стране, напряженность которой удивляла даже нас. Внезапно мы заметили группу газетчиков, бегущих к сходням с криками: «Австрийский ультиматум Сербии!» В этот момент наше настроение претерпело решительную перемену; в крике газетчиков мы сразу почувствовали первое дыхание исторического урагана.

А.Ф. Керенский (крайний слева) во время одного из заседаний Думы