Катынский детектив. Все тайны убийства в смоленском лесу

В то же время потери немцев в Африке по их собственным данным были всего 12 тысяч убитых при 90 тысячах без вести пропавших, не подобранных ими самими убитых и попавших в плен. То есть если считать, что даже половина без вести пропавших — это убитые, то и тогда в Африке англичане, убив в бою одного немца, принуждали этим еще одного сдаться. А советские воины вынуждены были убивать 3–4 (и гибнуть сами), прежде чем 1 немец сдастся в плен.

Во время войны эта позиция СССР не допускала никаких компромиссов, признаться в том, что пленные офицеры были осуждены и перестали быть пленными, было предательством по отношению к своим собственным солдатам, своему собственному народу.

Но растерянность СССР уже во время второго возникновения проблемы пленных, растерянность подручных Сталина и отсутствие заранее готового ответа во второй раз — это еще одно доказательство (N 5) версии Сталина.

Двигаясь в хронологическом порядке, нам сейчас надо подойти ко времени работы комиссии Бурденко, так как у бригады Геббельса именно по деятельности этой комиссии наибольшее количество подозрений в отношении первого подозреваемого — СССР.

Немного подробностей. Когда стали поступать первые сведения о зверствах немцев в СССР, под председательством главного профсоюзного босса страны (секретаря ВЦСПС) Н. М. Шверника была создана «Чрезвычайная государственная комиссия (ЧГК) по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников». Ее членами были Главный хирург Красной армии академик H. H. Бурденко (людские потери), академик Б. Е. Веденеев (потери промышленности), академик Т. Д. Лысенко (потери сельского хозяйства), академик Е. В. Тарле (исторические аспекты), академик И. П. Трайнин (юридические аспекты), а также митрополит Киевский и Галицкий Николай, летчица Гризодубова, секретарь ЦК ВКП(б) Жданов, писатель А. Толстой. То, что ЧГК выделила под председательством Бурденко Специальную комиссию для Катыни, говорит только о политико-пропагандистском аспекте этого дела, а не о его масштабности или крайней важности для СССР. Для ЧГК это был только эпизод, причем не из значительных. Даже в самом Смоленске ей было чем заняться и без поляков. Только в немецком концентрационном лагере 126 немцы убили более 115 тысяч советских военнопленных и мирных жителей. Пусть извинят поляки, но ради них никто своих основных дел не бросал.

Разумеется, ЧГК сама раскопок не вела, вскрытий не делала, свидетелей не разыскивала. Это делали люди из технической части комиссии — патологоанатомы, судмедэксперты, следователи и дознаватели НКВД.

Это надо принимать во внимание, а то, когда читаешь работы бригады Геббельса, складывается мнение, что правительство СССР обязано было в то время бросить все свои дела и заниматься только поляками и исключительно только поляками. Надо думать, что после измены армии Андерса Польша вообще была не тем государством, над проблемами которого в СССР особо мучились.

По Катынскому делу комиссия Бурденко сделала «Сообщение», но мы в случаях, где мы себе разрешили пользоваться данными подручных Сталина, будем использовать «Справку», которую она дала по Катынскому делу правительству СССР под грифом «Совершенно секретно» и, по этой причине, являющуюся не пропагандистским, а деловым, точным документом. Эта справка была опубликована в «Военно-историческом журнале» за 1990 год (NN 11 и 12). Надо думать, что кто-то в правительстве СССР согласовал то, что содержалось в «Справке», и факты из нее перешли в «Сообщение».

Это «Сообщение» критикуется многими, но в 1988 году четыре польских профессора — Я. Мацишевский, Ч. Мадайчик, Р. Назаревич и М. Войцеховский — сделали его экспертизу. Она очень многословна, и надо думать, что профессора заложили туда абсолютно все подозрения относительно нечестного поведения бригады Сталина. Все, которые бригада Геббельса смогла придумать.

Поэтому за основу мы возьмем факты «Экспертизы» этих профессоров, дополняя их фактами, добытыми советской частью подручных Геббельса.

14. Профессора пишут: «Основой заключения Специальной комиссии были свидетельства очевидцев и судебно-медицинская экспертиза. В сообщении комиссии так же, как и в показаниях профессора Прозоровского на Нюрнбергском процессе, упоминаются какие-то документы, которые использовала комиссия. Эти документы никогда не были описаны, опубликованы и представлены польской стороне, как и результаты патологоанатомических исследований, о которых информирует Сообщение комиссии».

Вопрос: а когда это «польская сторона» (ПНР) их просила? Если же профессора именно себя считают «польской стороной», то тогда зачем им «результаты патологоанатомических исследований», если через несколько страниц эти профессора сообщают: «По вопросу собственно судебно-медицинской экспертизы мы не берем слова, не имея для этого компетенции»?