Каждый день

Неприлично долго я задержался на кладбище, забывая, что время летит незаметно, а устать стоять возможности не имею. Однако мое внимание привлек странный предмет, который своим блеском сбил меня с толку. Согнувшись, чтобы увидеть, что за вещь попалась мне на глаза. Я не поверил своим глазам, но это был медиатор на брелоке в виде гитары. Обычно, я вешал свой мини–инструмент на браслет из синих ниток и носил его на руке. Но тут, он был на хорошем брелоке с гитарой красного цвета, на которой написано «Элвис». Удивительная вещь, интересно, кто его тут оставил. Хотя, я сейчас этого уже не знаю. Ну, брелок, старый, слегка проржавел тут и врос в землю, медиатор правда не ржавеет, Ив мне его на заказ заказал. Конечно, ведь прошло тридцать девять лет. Может его дядя положил, в один день пришел проведать и оставил подарок, либо отец, либо еще кто–то. Мне на глаза попался лишь маленький краешек ржавой металлической штуки, пожалуй, медиатор я заберу с собой, поиграю. Пальцам, правда все равно, играю я плектром или ими самими, но все же…

– Ой, черт…а не дыхание ли солнца я ощущаю сзади!!! – оторвавшись от своего «именного камня», я заметил, что небо стало светлее, очень скоро восход.

Мгновенно, я решил переместиться назад в школу. Это у меня получилось, но оказавшись в школе, я обнаружил непомерно дикий взгляд Глена. Смотрел он на меня с открытым ртом, будто в первый раз видит меня.

– Глен…а ты чего…призрака увидел? А–а–а! Стоп! Что ты тут делаешь, солнце восходит в пять или шесть утра…уже не помню, но не важно! – я осознал, что моего друга тут быть не должно, как и не должно быть тут и других учеников, мне стало интересно, что произошло.

Потом только до меня дошло предположение. Взглянув на солнце, я заметил факт – восход уже был. Быть может, Глен смог заметить мое быстрое перемещение с улицы в школу? Ведь я, судя по восходу, делал все эти манипуляции часа два. Только солнце меня не тронуло, я все еще в своем месте заточения.

– Эй, Ен! – помешал ответить ему Палмер, держащий пакет для завтрака. – Ты чего застыл…как будто Анну–Марию увидел, и куда ты все время таращишься?!

– А–а–а–а! Да…я…т–а–а–а–к…задумался. На чем мы остановились?! – отвлекаясь, вернулся в беседу со своим другом Глен.

– Анна–Мария планирует сходить на выставку твоих этих…живописцев. Мой совет, действуй, пока вон тот вероломный змей не пустил в ход свои серебряные и отточенные клыки! – указывая на Уильяма, который стоит в 20 метрах от «нашей» компании и беседует с какими–то девчонками, наставляет Глена его лучший друг.

Ен неуверенно посмотрел на павлина, что зовется Уильямом, прочертил взглядом все движения его богатой мимики лица и жестов его рук. Я заметил, как мой невольный собеседник вдруг резко вспотел. Причем вода на его лбу была не очень теплой.

– Ты что, объелся сэндвичами моей мамы? Это на тебя мексиканский соус так действует!? – стал громко упрекать Палмера Глен, периодически переходя на истерический фальцет.

– Не, ну, а что тут такого?! Взял и позвал на прогулку! – говорит Палмер, издевательски поедая второй сэндвич.

– Хватит! Ну, ребят! Не надо говорить про мексиканскую еду…про еду вообще! Я не ел 38 лет! И вряд ли смогу когда нибудь снова ощутить вкус еды… – вставляю свой жалостливый комментарий я. – Да и твой друг прав!

– Но ты то вообще заткнись!

– Что?!

– Что?!

– Что?! – мы синхронно, начиная с Палмера, повторили одно и то же слово–вопрос, в надежде получить какой–то ответ.

– Ты к кому сказал, заткнись!? – спросил раздраженный Палмер.

– Тебе конечно… И ты надоел уже со своей Анной Марией! Постоянно одно и тоже, на другие темы что–ли не поговорить?! – слегка истерически и противно спрашивает Глен.

– Мммм....Нет… – невозмутимо и слегка наиграно отвечает друг. – Слушай ты, нытик! Живо пригласи Анну Марию! Либо я расскажу твоей маме, что ты не съедаешь все ее бутерброды! Ты же знаешь, какую казнь она тебе устроит…

Я стоял и долго смеялся над тем, как лучший друг шантажирует лучшего друга. И я вспомнил, как шантажировал также Гордона в свое время. Один раз, он едва не спалил ковер в своем доме, когда мы с друзьями пробовали создать бомбочку из хлопушек. Ох, как я долго ему это припоминал, его мать в таком случае отобрала бы у него эту здоровенную скрипку с грубым звуком. Для нашей группы это была бы не сильная потеря, а для него это был бы сильный удар. Чтобы Гордон и без контрабаса, смотрит на наши прогоны. Ха! Не в жизнь! А однажды, Гордон стащил пистолет отца, чтобы мы поиграли в охоту на уток. Итог – мы чуть не утопили его в болоте, а отец едва не убил его. Пришлось убеждать, что остатки тины в патроннике – это результат того, что мы пролили воду с рыбалки на него, когда Гордон достал его показать. Было нам лет 11 точно, уже не помню. Но было весело наблюдать, как папа Гордона кричал на него. И таких воспоминаний у меня очень много, пока мой омут памяти еще что–то может воспринимать, я буду долго хранить в себе картину этих прекрасных событий из моей жизни.