Каждый второй уик-энд

Я едва помнила, как доехала до дома отца, а уж тем более – как поднималась по лестнице на его этаж, но, когда мои ноги остановились у самой двери квартиры, реальность накрыла меня с головой.

Он был дома. Должен был быть. Я не видела его уже несколько месяцев, и он наверняка откроет дверь, обрадуется мне, поговорит со мной.

Ведь сегодня мой день рождения.

Он подарил мне машину.

С открыткой. Или запиской.

Может, он что-то написал.

Может, какие-то важные слова.

Может быть, мама прочитала ее и поэтому сожгла.

Может, он просто черкнул: «С днем рождения».

Может, это всего лишь открытка с его подписью.

Может, даже и без подписи.

Все может быть.

А может, и нет.

У меня не было с собой ключей. Поэтому я постучала в дверь.

Тишина.

Я постучала еще раз. И продолжала стучать. Бум, бум, бум.

А потом я плакала в коридоре.

И это был мой день рождения.

А отца не было.

Его никогда не было. Возможно, он вообще не появлялся в этой квартире. Никто и никогда здесь не жил. Никому не хотелось торчать в такой дыре.

Миссис Чо ушла, Черри покинула меня давно и надолго.

Костяшкам пальцев стало больно, и я принялась колотить другой рукой.

А потом я перестала стучать в дверь, которая никогда не откроется.

Я повернулась спиной к его квартире и соскользнула на пол. Ну и что с того, что там была открытка или записка? Какое это имеет значение? Я так долго обходилась без его знаков внимания, почему я так сокрушаюсь теперь. Ничего из того, что он мог нацарапать на открытке в честь моего дня рождения, не отменит того факта, что я почти не видела отца с прошлого дня рождения. Во мне все сжалось под тяжестью воспоминаний обо всех пропущенных днях рождения. Это выглядело жалко, да и попросту бессмысленно. Зато у меня появилась машина. И это здорово. Уйма шестнадцатилетних подростков мечтают о таком подарке.

По щеке скатилась слеза.

Я могла поехать куда угодно, заниматься чем угодно.

Еще одна слеза, еще один всхлип.

Это был мой день рождения, и я была свободна.

И я плакала.

Меня тошнило от одного вида этого коридора. Такое впечатление, что его намеренно спроектировали таким уродливым. Ковровые покрытия внизу в этом месяце сменили, но до нашего этажа отец Адама еще не добрался. Так что здесь по-прежнему лежал старый зеленый ковер с крошечными бордовыми завитушками. И он выглядел замызганным. Столько грязи въелось в него за долгие годы, что цвет не сочетался с краской на стенах. И я сидела на нем уже несколько часов, зная, что мой отец, скорее всего, никогда не появится. Может, потому и сидела. Вероятно, у него имелось другое, более приятное место для жизни.

Я повернула голову с безразличием, которое не пришлось изображать, когда услышала шаги на лестнице.

Это был не папа, не Шелли или кто-либо из моих знакомых. А тот парень лет тридцати с редеющими светлыми волосами и бледно-голубыми глазами. Я смутно помнила его с тех пор, как несколько месяцев назад поджидала здесь Адама, когда мы собирались лепить снеговика. В одной руке он нес пакет с продуктами, в другой – велосипедный шлем.

Я не вскочила на ноги и не попыталась проскользнуть мимо него. Я даже не пошевелилась.

– Привет. – Он слегка прищурился и остановился, поставив ногу на верхнюю ступеньку.

Я ничего не ответила.

– Забыла ключи?

– Да, точно. – Я снова отвернулась, разглядывая облупившуюся краску на стене.

Наконец он перешагнул верхнюю ступеньку и направился к двери, расположенной наискосок от квартиры Адама, продолжая поглядывать на меня, пока перекладывал шлем под мышку и доставал из кармана ключи.

– Ты кому-нибудь позвонила?

– Никто с ключами сюда не приедет.

– Тогда что же ты делаешь здесь?

– Сижу.

Он покачал головой, прежде чем отпер дверь и вошел в квартиру. Он снова появился в коридоре секундой позже, без сумки и шлема. На этот раз он подошел прямо ко мне:

– Эй, я так понимаю, мне нужно позвонить кому-нибудь, чтобы за тобой приехали. И вообще, чья это квартира? Экс-бойфренда?

Я закрыла глаза и глубоко вдохнула через нос.

– Извини, парень, но я тебя не знаю, поэтому не буду сейчас с тобой разговаривать. – Я вытащила из кармана телефон и блестящий новый ключ от машины и показала их ему. – Я не на мели и ничего такого, так что спокойно иди к себе.

– Похоже, ты меня все-таки знаешь.

– Что?

– Мое имя, – сказал он. – Гай[34]. Ты только что назвала меня Гаем, и мы уже встречались однажды здесь, в этом коридоре, так что…

Я уставилась на него дерзким подростковым взглядом, но он не отступил.

– А ты?

– Что я?

– Как тебя зовут?

Я промолчала, но заметила, как его взгляд метнулся к номеру на двери квартиры и вернулся к моему лицу, уже с другим вопросом в глазах. И я догадалась:

– Ты знаком с Шелли.

Его молчание все сказало.

Я откинула голову назад, пока не уперлась ею в дверь:

– Отлично. Тогда ты, наверное, знаешь, что моя мама – сука, я – неблагодарное отродье, а мой папа – многострадальный святой, который смиренно терпит нас. Она уже зачитала тебе полный текст протокола слушания по делу о разводе или приберегает это для второй встречи, когда узнает тебя получше?