Кейджера Гора

Я присматривалась к ней, наблюдая, как она поставила поднос, подняла с пола упавший кубок, и торопливо бросилась за водой и тряпкой. Через мгновение ока Сьюзан уже стоя на четвереньках, оттирала пол. Конечно, я как женщина богатая и влиятельная, даже Татрикс, была выше таких дел. Это может и должно быть выполнено женщинами из низших слоев. Идеально, конечно, скинуть подобные задачи на тех женщин для того, они бы отлично подошли, на рабынь. Но она явно была чем-то напугана, и я подумала, что наказание за пролитое вино здесь было не причем.

— Сьюзан, — позвала я рабыню.

— Да, Госпожа, — отозвалась она, испуганно гладя на меня снизу, все еще стоя на четвереньках.

— Почему Ты пролила вино? — осторожно поинтересовалась я.

— Мне жаль, Госпожа!

— Почему Ты пролила это? — резко спросила я.

Она казалась мне удивленной и чем-то напуганной.

— Я просто вздрогнула от неожиданности, Госпожа, — объяснила она. — Я не ожидала встретить Вас здесь. Мне показалось, что я видела Вас в приемной около большого зала, всего несколькими енами ранее.

— Наверное, Ты обозналась, — сказала я ей.

— Да, Госпожа.

— Этим вечером за воротами собралась новая толпа, — заметила я, скорее сама себе, чем обращаясь к Сьюзан.

— Да, Госпожа, — подтвердила та.

— Похоже, что люди там здорово разгневаны, не так ли? — спросила я уже у девушки.

— Я так боюсь, Госпожа, — призналась мне Сьюзан.

И снова я приблизилась к окну, и взглянула на площадь. Я могла слышать крики, доносившиеся из толпы, но разглядеть можно было лишь немногое, большинство людей собралось в мертвом пространстве под стеной.

— Я думаю, что гвардейцы скоро выйдут, чтобы рассеять их, — заметила Сьюзан.

— Ты можешь сказать мне, что они кричат, чего они хотят? — небрежно спросила я.

— Нет, Госпожа, — ответила Сьюзан, опуская голову.

— Даже от этого окна, я вполне ясно могу разобрать их крики, — раздраженно бросила я.

— Простите меня, Госпожа, — испугалась Сьюзан.

— Говори, — нетерпеливо приказала я.

— Они требуют крови Татрикс Корцируса, — опасливо сжавшись, заговорила она, — они называют Вас тираном и оскорблением Корцируса.

— Но, почему? — воскликнула я. — Почему?

— Я не знаю, Госпожа, — ответила Сьюзан. — Возможно, из-за того что в городе возникла нехватка кое-каких товаров. Или они раздосадованы ходом войны!

— Но война в целом развивается удачно, — удивилась я.

— Да, Госпожа, — согласилась Сьюзан, почему-то опуская голову.

В этот момент послышался тяжелый удар в дверь.

— Лигурий, первый министр Корцируса, — объявил один из гвардейцев зычным голосом.

— Входите, — пригласила я.

В распахнувшуюся дверь, с львиной грацией, и королевским достоинством вошел Лигурий и, посмотрев на меня с высоты его внушительного роста, поклонился мне. В ответ я чуть склонила к нему свою голову.

При его появлении Сьюзан упала на колени, уперлась ладонями рук в пол и опустила голову между рук, принимая положение «поклон рабыни», обычное для нее в присутствии ее хозяина. Интересно, требовал ли Лигурий этого положения от всех своих рабынь. Мне почему-то казалось что так оно и было.

Лигурий бросил на рабыню быстрый раздраженный взгляд. Не трудно было догадаться, что она там делала.

— Это она пролила вино? — поинтересовался министр.

— Да, — не стала я выгораживать рабыню.

— Если Вы не хотите утруждать себя, — сказал он, — У меня найдется кому выпороть ее для Вас.

— Все в порядке, — отмахнулась я. — Она — всего лишь глупая, бесполезная рабыня. Пошла вон, Сьюзан. Закончишь с уборкой позже.

— Да, Госпожа, — дрожащим голосом сказала Сьюзан и, подскочив, в мгновение ока исчезла за дверью.

— Этой ночью, — заявил Лигурий, — Я отправлю ее к гвардейцам. Пусть она голышом станцует для них танец плети.

На Горе существует великое множество разновидностей танцев плети. В контексте того что министр приготовил для Сьюзан, по-видимому не подразумевался танец под музыку как в таверне. Скорее здесь предполагался вариант, при котором девушка, без музыки, обольстительно двигается, дергается и крутится перед развлекающимися мужчинами, которые щелкают плетями рядом с ней. Если она не достаточно преуспеет в увертках, или если она недостаточно чувственна, то плети станут падать не около нее, а на нее. Когда кто-либо из мужчин более не способен выдержать этого зрелища, то он хватает ее и бросает на циновку, где, она должна полностью ублажить его. Если же мужчина останется недоволен, то ее будут пороть теми же плетями, и так пока она не справится со своей задачей. Когда первый мужчина будет удовлетворен, танец начинается по новой, и в таком порядке продолжается до тех пор, пока все мужчины не попробуют рабыню, или пока им не надоест это развлечение.

— Как продвигается военная компания? — поинтересовалась я.

— Я как раз пришел, чтобы сообщить о еще одной знаменательной победе, — заявил Лигурий. — Это произошло на Равнинах Этеоклес.

— Выходит враги, уже к востоку от Холмов Этеоклес, и за Перевалом Тесея, — отметила я.

— Вы исследовали карты? — удивленно спросил Лигурий.

— Я спрашивала у людей, — объяснила я Лигурию, который прекрасно знал о моей неграмотности в гореанском.