Кейс президента: Историческая хроника

Гидаспов совал Самсонову уже готовый текст, грозил позвонить самому Шляге, но командующий округом и его заместитель генерал-майор Миронов держались твердо. Курков сидел молча, дав только короткую справку, что он подчиняется председателю КГБ РСФСР генералу Иваненко, а тот пока никаких распоряжений не давал. Подъехал и Крамарев — начальник УВД Ленинграда. Тот также заявил, что он подчинен министру внутренних дел России Баранникову и ничьих других приказов выполнять не будет. Налицо был явный саботаж. Взбешенный секретарь, пообещав с одной из своих зловещих улыбок, сделать «оргвыводы», уехал в Смольный. Все понимали, что сейчас Гидаспов будет названивать в Москву, и не ошиблись. Примерно в половине десятого Самсонову позвонил заместитель министра обороны Говоров и приказал зачитать гидасповский текст. Генерал-полковник побагровел. Сейчас он зачитает текст и будет отвечать за все, что произойдет в городе после этого. Он уже ненавидел этих хитрожопых партаппаратчиков. Гидаспов, конечно, выкрутится, как выкручивался до сих пор, и все шишки полетят на армию, которая, естественно, будет одна во всем виновата. В 10 часов утра звенящим от волнения голосом генерал-полковник Самсонов зачитал по городской радиотрансляционной сети гидасповский текст, слегка его изменив. С самого начала в словах командующего звучали какие-то оправдательные нотки: «Товарищи! В связи с введением на территории Советского Союза чрезвычайного положения на меня, как на командующего войсками Ленинградского военного округа, возложены обязанности военного коменданта города Ленинграда».

Пересказав далее своими словами заявление ГКЧП, где чисто гидасповским нововведением было запрещение увольняться с работы по собственному желанию, генерал перечислил созданную для управления городом комиссию по чрезвычайному положению: Самсонов, Щербаков, Храмцов, Яров, Гидаспов, Викторов, Курков, Саввин. Анатолия Собчака в комиссии не было, но был его ближайший заместитель Щербаков. Это удивляло, но вместе с тем и успокаивало возбужденных ленинградцев, которые, бросая работу, стали толпами собираться на улицах, стихийно формируясь в колонны и направляясь к Мариинскому дворцу — резиденции Ленсовета и мэрии. Гидаспов снова стал звонить Самсонову, требуя ввода войск на улицы города. Самсонов потребовал письменного распоряжения. Гидаспов бросил трубку и стал звонить морскому начальнику ВМБ Ленинграда вице-адмиралу Селиванову. Адмирал сообщил Гидаспову, что вообще не в курсе дела — у него нет никаких распоряжений. Надо обращаться к командующему флотом адмиралу Иванову в Калининграде. Гидаспов пробовал уговорить адмирала вывести на улицы хотя бы морские училища города и учебные отряды Кронштадта, как в 1917 году. Адмирал заверил секретаря обкома, что просто не имеет права этого делать — он так, администратор, вроде завхоза. Гидаспов снова позвонил Куркову, но оказалось, что генерал на совещании и подойти не может. Потеряв терпение, шеф боевого питерского обкома связался по спецсвязи с Шениным и сообщил, что город саботирует все указания из Москвы. Шенин пообещал принять срочные меры…

Но если в Ленинграде дела шли на удивление вяло из-за явного нежелания должностных лиц брать на себя какую-то ответственность в столь непонятной обстановке, то подобным образом события развивались далеко не везде. В недалеком Пскове ни у кого сомнений не было. Местные обком и горком партии, дружно взаимодействуя с командованием гарнизона, быстро задавили слабые советы, провели аресты, разогнав хилую демонстрацию, и даже предложили в верноподданическом порыве к ГКЧП послать знаменитую Псковскую дивизию в поход на Ленинград, чтобы расшевелить нерешительного генерала Самсонова… Еще круче события развивались в Самаре. Командующий Приволжско-Уральским военным округом знаменитый генерал-полковник Макашов — друг Саддама Хусейна и оскандалившийся кандидат в российские президенты — понял, что его час настал. Территория округа была огромной, охватывая пространство от Свердловска до Нижнего Новгорода. Не тратя времени на консультации с обкомами — Макашов хорошо знал цену этим разжиревшим трусам — командующий округом стал действовать с той быстротой и решительностью, которые неоднократно подчеркивались в его служебных характеристиках. В Самару сходу ворвались танки и боевые машины пехоты, имевшие на борту полный боезапас. Пилоты бомбардировщиков и истребителей заняли места в кабинах в пятнадцатиминутной готовности к взлету. Игнорируя КГБ и МВД, Макашов сам распорядился о необходимых арестах и интернированиях. Камуфлированные десантные «джипы», набитые спецназом, ринулись по улицам Самары по указанным адресам. Облачившись в пятнистый комбинезон, сопя от нетерпения и возбуждения, Макашов, не доверяя столь важного дела штабным, лично продиктовал свой приказ № 337, который, растиражированный в тысячах экземпляров, полетел во все города огромного округа. Приказ гласил:

«1. Всеми формами работы среди военнослужащих разъяснять политику ГКЧП по спасению страны.