Кесарево сечение

– "ГУК несет полную ответственность за безопасность любого живого существа, перемещающегося в Приземелье хотя бы на дециметр, но не может гарантировать комфорт лицам, которые цепенеют, обнаружив утечку дыхательной смеси из скафандра, и спокойно дожидаются, когда его давление упадет до абсолютного нуля по Кельвину". – процитировал я деревянным голосом. – Это я слышал от вас своими ушами. А между тем, я только лишь видение и образ. Поэтому, Олег Олегович, давайте продолжим.

– Ох, и въедливый же ты мужик! Где я это изрек?

– На Коллегии.

– Ну-у.., на Коллегии кто только не толкается! – буркнул Шатилов.

– Тем не менее, давайте вернемся к вашему загадочному посетителю. Вы говорили, что он вам кого-то напоминает. Кого именно?

– Не знаю… Не могу вспомнить! – Шатилов откинулся в кресле и прикрыл глаза. – Какие-то до боли знакомые черты… Черт бы их не побрал!.. A!

Он вдруг так резко вскочил, что Валентина даже отпрянула. И уставился на меня.

– Что-то прояснилось? – осторожно поинтересовался я.

– Трудно сказать… Понимаешь, я начал прокручивать в голове эпизод встречи, и… Вот когда я вышел из кухни с бутылкой, я подумал, что где-то уже встречал этого человека!.. Погоди, погоди… Сейчас уже и лица не помню, помню только, что узнал это лицо, но не смог вспомнить, где оно попадалось…

Я начал беспокоиться. Шатилов озирался по сторонам, перемещая взгляд с места на место, словно воспроизводил в мозгу какую-то сцену. Выглядел он неважно.

Наконец, немного успокоившись, он сел и потер лоб.

– Вот что я тебе скажу, Глеб. Этого человека я уже видел раньше! И мне кажется, что где-то здесь в ГУКе. Я не просто видел его лицо – я с ним сталкивался по делу. И было это давно. Когда, где и кто это такой, я вспомнить не могу. – Судя по всему, Шатилов испытал большое облегчение. – Парень этот не мог родиться в моем воображении, потому что для этого у меня недостаточно богатое воображение. Я ведь руководитель крупного масштаба, а в этом масштабе фантазия не требуется. Сам посуди, зачем мне богатое воображение, если мне и без того приходится непрерывно участвовать в дрязгах подчиненных и разбираться с разными дикими случаями. Другой раз такое доносят, что только диву даешься!.. Не-ет, ты как хочешь, а я чист. Я тебе говорю: это все было на самом деле.

– А может, дед, это у тебя фантазия разыгралась в предвкушении отставки, – предположила Валентина.

– Нет. Кто меня туда пустит! Я вон Петру Яновичу намекнул насчет этого, так он меня чуть не съел со всеми титулами и регалиями. Руками махал, брызгал тут слюной, обзывал по всякому… Нет. Это все твои дамские фантазии – насчет моего воображения. Его у меня вообще нет. Да я за день столько бумажек подписываю, что тебе и не снилось. Брось, брось, ерунда все это!.. То есть, давайте, разбирайтесь сами, а меня в это дело больше не путайте.

И он с видимым удовольствием начал доедать сыр, оставшийся в тарелке, закусывая его ветчиной.

Глава 14

В отношении Сюняева Гиря оказался прав. Валерий Алексеевич, судя по всему, беседу с господином Таккакацу воспринял как руководство к действию. Куропаткин в секторе не появлялся уже три дня, и я начал скучать. Не в том смысле, что делать было нечего, а в том, что одному изучать отчеты в архиве было тоскливо. В первый день исчезновения Василия я обратился к Валерию Алексеевичу за соответствующими разъяснениями, каковые и получил. Он сказал, что взял Куропаткина, как специалиста, в аренду, на время, необходимое для того, чтобы изучить устройство базы данных по космическим объектам навигационной службы. В этой базе отмечаются (по крайней мере, должны) зафиксированные перемещения в космическом пространстве всех судов и вообще всех объектов искусственного происхождения. Там же, но отдельно, фиксируются все измеренные параметры естественных объектов. Теоретически, эта база должна содержать самые полные данные о динамике Солнечной системы. Оно и понятно. Иначе навигация в ее пределах была бы невозможна.