Кевин Гарнетт. Азбука самого безбашенного игрока в истории НБА

Я сказал это, потому что это было правдой, но еще для того, чтобы заставить его нервничать.

«Да это вообще здесь ни при чем», – ответил Фанк.

Фанк все продолжал отпускать сальные комментарии, а я продолжал напоминать ему, что без этого рычага он никого не сможет завалить.

«Заткнись ты на хер, – сказал он мне, – и давай уже сюда руку».

Мы сомкнули ладони. Но когда мы это сделали, он увидел, что моя рука длиннее его руки. У меня было преимущество в росте. И хоть я не отличаюсь большой массой, я сильнее, чем считают многие.

После того как мы сомкнули руки, я, чтобы еще немного побесить Фанка, стал размахивать левой рукой в воздухе, как дирижер, управляющий оркестром.

«Мне не нужно этой рукой ни за что хвататься, – сказал я. – А как насчет тебя, пес?»

«Ты сейчас упадешь, Тикет», – сказал он.

Я ответил: «Никуда я не упаду, нигга. Я тебе не Леон Поу».

Я увидел, как на лбу у него проступил пот, поэтому усилил напор болтовни.

«Тебе бы стоит ухватиться за этот стол покрепче, потому что твой трюк не сработает так, как ты задумал».

Фанк начал кряхтеть, а я начал размахивать свободной рукой еще активнее, дразня его каждым движением. Парни надрывали глотки.

Глаза Фанка расширились. Пот уже не выступал каплями. Он уже тек ручьем. Я буквально чувствовал, что ему больно.

Я продолжал размахивать свободной рукой.

Продолжал говорить ему, что ничего со мной не произойдет.

А потом я вдруг почувствовал, что его хват слегка ослаб. И именно эта слабина была мне нужна. Я издал крик и бабахнул его руку о стол – бум! – а потом придвинулся к нему вплотную и сказал: «Никогда в жизни больше не проявляй неуважение ко мне. Вожак этой стаи я. Монстр во плоти».

После этого мы обнялись и посмеялись, как полные придурки – какими и были.

Depression / Депрессия

см. Illmatic; Silence

Dissecting

Детальный разбор игры других баскетболистов я вижу вишенкой на торте своего наследия. Я говорю сейчас о геометрии и углах, о том, как заставить чувака крутиться, а пока он будет крутиться, я буду рядом, готовясь сделать рэйк и рип. Это мой математический дар. Мой третий глаз. Я вижу, как он готовится исполнить ложный замах, но я на это не куплюсь. Мяч прямо передо мной, и я просто вырву его у него из рук. Чем лучше я играл, тем сильнее замедлялась игра. Я говорю о херне в духе «Матрицы». Да, у меня развитые физические качества – какие-то дарованы Богом, а какие-то приобретены посредством тысяч часов усердной работы. Но этот навык разбора соперника – истинное хитроумие. Здесь физический и ментальный аспекты игры соединяются воедино.

DMX

Когда DMX стрельнул, я уже играл в лиге. Я не занимался грабежами и разбоями, но пережил много разного дерьма на улицах – и о кое-чем из этого DMX читал в своих треках.

DMX лаял так же, как лаял я. У него был грубый голос. Свирепый тон. Жесткая подача. Мне это нравилось. Его музыка резонировала со мной. Я отождествлял себя с его битами. Я играл, как его биты. Что, если бы Мэджик Джонсон был родом из гетто? Что было бы, если бы у Мэджика было такое же отношение к делу, как у DMX? Так я рассуждал о своей игре. Я играл в духе той музыки, которую слушал. Я играл дерзко, глядя прямо в лицо. Дерзкая музыка, дерзкий баскетбол. Хип-хоперы отрываются на баскетболистах, а баскетболисты в свою очередь отрываются на хип-хопе. Встречное движение.

Вдобавок я сам жил так, как пелось в песнях, которые я слушал. Мы с моей шайкой лазали там, куда другие братья боялись соваться. Мы двигались огромной толпой. Все на стволах. Вот как приходилось передвигаться. Такой была тогдашняя культура.

DMX подарил нам наши гимны.

Doc / Док

Мог бы приберечь его для буквы «R», но он слишком важен, чтобы ждать так долго. Я рано введу его в эту историю. Я введу его прямо сейчас, потому что он близок мне по духу. Без Дока я бы никогда не смог покорить главную вершину.

Шло лето 2007-го. После двенадцати сезонов в составе «Миннесота Тимбервулвз» я присоединился к «Бостон Селтикс» в обмен на пятерых игроков и два пика в первом раунде драфта – это был самый масштабный обмен за одного игрока в истории лиги. Я был полон энтузиазма. Перед стартом сезона мой новый главный тренер, Док Риверс, подошел к Полу Пирсу, Рэю Аллену и ко мне – трем игрокам, которых видел ключевыми в деле завоевания «Бостоном» чемпионства, – и сказал нам, что завтра в 6 утра мы встречаемся в порту у такого-то дока.

Мы все застонали.

«Ладно, – сказал он. – Давайте в восемь».

Ровно в восемь утра мы были там. И увидели Дока рядом со здоровенной старой лодкой. Лодка больше походила на автобус на воде.

«Это что?» – спросил я.

«Прогулочная лодка», – сказал Док.

«И чем будем заниматься?»

«Залезайте в нее. Прокатимся».

Пол смотрел на меня, Рэй смотрел на Пола, и все мы смотрели на Дока, как бы говоря: «Какого хрена?!»