Хамелеон (СИ)

— А без командировки никак не обойтись? — уже даже аккуратно складывая сменное белье в чемодан, продолжала «причитать» по поводу отъезда мужа Анастасия Геркан. Пережив всего две потасовки со взаимным тасканием за волосы — с Веркой Филипповой и еще какой-то расфуфыренной блондинкой, обладавшей таким брезгливым выражением лица, будто та была вынужденно спустившейся с небосвода в земную грязь княжной, она получила «главный приз» в лице завидного жениха и даже затащила Александра в ЗАГС, хотя закон и позволял жить в незарегистрированном браке, если имелся сам факт сожительства.

— Я же уже десять раз объяснял, — даже не стал тяжело вздыхать краском, а просто молча воздел глаза к потолку. — Либо так. Либо придется идти на гражданку. И тогда прощай служебная квартира, — обвел он руками вокруг себя, тем самым приведя, наверное, самый убойный аргумент, какой только имелся в его «арсенале отмазок».

— Да я все понимаю. — Скомкав в руках очередную пару исподнего, что не успело упокоиться в чемодане, девушка присела на ближайший стул. — Знала ведь, что за военного замуж выхожу. Но на восемь месяцев! На целых восемь!

— Ты так говоришь, будто мы за это время не сможем ни разу встретиться, — подойдя к молодой супруге сзади, Александр чуть отвел в сторону ниспадающие на ее плечи волосы и поцеловал в открывшуюся его взору шею. — Ты же сама прекрасно знаешь, что я уже обо всем договорился с Семёном Гинзбургом. Раз в месяц он сможет доставать мне билет на «Красную стрелу»[1]. Ночь сюда, ночь обратно и целый день с тобой. — Начиная с 1932 года, в СССР была введена 6-дневная рабочая неделя с едиными выходными днями для всех, что сильно облегчило социальную жизнь общества, поскольку прежде выходные у людей часто не совпадали, отчего постоянно страдал семейный отдых. — Так что положение у нас будет куда как лучше, чем у тех же моряков и их жен. Вот увидишь, время пролетит быстро. Оглянуться не успеешь, как я вернусь обратно. А там заживем, как прежде. — Его Настя, учитывая солидно возросшие семейные доходы, вполне могла позволить себе оставить работу на заводе и превратиться в домохозяйку. Но не захотела. Тем более, что подобное уже который год активно осуждалось государственной пропагандой. Да и рыночные цены столь сильно взлетели, начиная с осени, что даже тысяча рублей улетала мгновенно. То же сливочное масло, которое уже невозможно было достать нигде, кроме рынка, стоило там по 48 рублей за килограмм. Запасная покрышка для фордовской легковушки — под четверть тысячи. А ведь оба уже успели привыкнуть к имеющемуся у них уровню жизни, требующему очень немалых ежемесячных трат не только на продовольствие, но и на квартиру с автомобилем. Так что даже зарабатываемых на двоих денег им едва хватало, чтобы прожить месяц. Естественно, помогая при этом родным и друзьям. Тому же Михаилу Киселеву он все так же продолжал ежемесячно отсылать посылки, поскольку, после завоевания Японией территории Маньчжурии, на Дальний Восток в срочном порядке перебросили в полтора раза больше войск РККА, чем там квартировало прежде. А вот своевременно озаботиться их должным обеспечением всем потребным — позабыли. Что тут же крайне негативно сказалось на и так хромавшем снабжении местных частей. В голоде, конечно, никого не держали, как это случалось в первой половине 20-х годов, когда у особо дурных или вороватых командиров солдаты вынуждены были дезертировать, просто чтобы не протянуть ноги с голодухи или в результате пищевого отравления. Но дефицитом резко стали многие продукты питания и средства личной гигиены, которые еще виделось возможным, как получить в пайках, так и приобрести в магазинах военторга, в Москве. В том числе по этой причине все свои карточки он временно переоформил на супругу, благо продолжал числиться в УММ. В Ленинграде же его обещали кормить в заводской столовой, да и колхозные рынки с коммерческими магазинами никто не отменял. Хоть цены там и были в разы выше, чем в тех же кооперативных распределителях.

— Ну что ты делаешь, — почувствовав, как рука мужа устремилась ниже и начала ласково поглаживать ее грудь, игриво возмутилась девушка, впрочем, не предпринимая попыток откинуть наглую конечность. — И часа ведь не прошло, как с постели встали.

— А разве где-то указано временное ограничение на любовь? — подключив к ласкам и вторую руку, промурлыкал на ушко супруге Александр. — Тем более, что мы с тобой не увидимся аж целый месяц! Должен же я уехать максимально сытым и довольным, чтобы даже в мыслях не возникало идеи бросить взгляд по сторонам! Направо там или налево, — привел откровенно убийственный аргумент в оправдание своих действий краском, за который чуть не был тут же прибит.

— А ну иди сюда, бесстыдник, — мгновенно схватила супруга за руки Анастасия и, словно паровоз, потянула того за собой по направлению к супружескому ложу. — Сейчас я тебе так зрение поправлю, что смотреть сможешь только прямо перед собой!