Хаос – это нормально

Вчера прочитала десятую песнь «Одиссеи». Довольно неплохо, но есть кое-какие странные эпизоды. Например, царь Эол живёт на острове, и у него шесть сыновей и шесть дочерей, и он заставил их пережениться (фу, как отвратительно). Думаю, это потому, что они жили на острове и других людей там больше не было. Одиссей получает от Эола подарок. Это мешок с ветрами. Мешок, полный диких, безумных ветров вроде тех, что сейчас дуют на улице. Одиссей берёт этот странный подарок и уходит, но, когда он засыпает, его любопытные спутники открывают мешок, думая, что там золото и серебро. Ветры вырываются на волю. Начинается жуткий шторм, корабль уносит в открытое море далеко-далеко, за восемь миллионов миль от их дома (а ведь пока этого не произошло, они были совсем рядом с домом).

Затем они попадают на другой остров, где живёт Цирцея, и она превращает всех мужчин (кроме Одиссея, который, разумеется, слишком умён) в свиней. (Гомера порой уж очень сильно заносит.) Цирцея влюбляется в Одиссея и хочет, чтобы он лёг с ней на ложе любви (Гомеру, похоже, наплевать на то, что Одиссей женат), и велит всем своим служанкам помыть его и натереть елеем. И как он только не устал от того, что другие люди все время моют его и натирают маслом! (Мои родители не разрешают мне смотреть по телевизору передачи и фильмы, где есть секс или насилие. Знали бы они, что нам рекомендуют читать в школе!)

В любом случае Одиссей и его превратившиеся в свиней спутники застряли там на целых двенадцать месяцев!

Случилось так, что, когда я читала, Карл Рэй подкрался ко мне в гостиной и спросил, до какой песни «Одиссеи» я добралась. Когда я упомянула о Цирцее и свиньях, он сказал:

– Ага, это десятая песнь.

Я даже рот разинула от удивления. Когда же я сказала, что, по моему мнению, это слишком надуманно, что спутники Одиссея превращаются в свиней, он заявил:

– Ну, это метафора.

(Нет, вы представляете? Карл Рэй знает, что такое метафора!)

– Это почему же? – спросила я.

И тогда он сказал:

– Женщины всё время превращают мужчин в свиней.

Затем он отправился на кухню, чтобы приготовить себе примерно четыре сэндвича.

Я же сидела и думала о его словах. Если честно, это очень даже интересная мысль. И почему подобное не приходило мне раньше в голову? Может, все эти странствия Одиссея – одна большая метафора, как то стихотворение про заснеженный вечерний лес. Это плавание – не что иное, как жизненный путь.

В тот вечер, когда мы пошли в кино – Бет-Энн и Карл Рэй отправились играть в мини-гольф, – я спросила мнение Алекса, и оказалось, даже он знает про метафоры.

– Конечно, все его странствия – это метафора, – ответил он. – Это как жизнь. Ты всё время пытаешься найти дом. (Неужели?) И с тобой всё время случаются всякие приключения.

Я даже не знала, что Алекс так клёво разбирается в литературе. Мне казалось, в литературе неплохо разбираюсь именно я. Скажу честно, я чувствовала себя глупо. Зато теперь «Одиссея» мне нравится больше.

Про субботний вечер расскажу кратко, потому что гром пугает меня до смерти.

Мы пошли в кино и посмотрели этот жутко слащавый фильм про любовь, но должна признаться, что теперь сцены с поцелуями мне нравятся намного больше, чем раньше. Я изучаю их. Мне кажется, я могла бы написать собственное руководство по поцелуям. Обычно поцелуй начинает парень, но не всегда. Если он целует первым, то сначала девушка часто стесняется, но затем уступает и обнимает его за шею. Когда девушка целует первой, парень обычно выглядит довольным, а затем обнимает её.