Химмельстранд

И опять тот же эффект — выспались замечательно, хотя из соображений нравственности спали одетые. Целая ночь превосходного сна, а потом весь день работали — и никакой усталости.

Вечером решили поговорить серьезно.

— Так не пойдет, — сказал Леннарт.

— Не пойдет, — кивнул Улоф. — В смысле — не может продолжаться.

— Что дети подумают?

— Что ты имеешь в виду?

— Будто не понимаешь... два мужика спят вместе. С какого перепугу? Нет, не пойдет.

— Не пойдет, — как эхо повторил Улоф и подумал, как чудесно, засыпая, слышать дыхание другого человека и понимать, что ты не одинок на этой земле.

— А почему, собственно, не пойдет?

— Не хуже меня знаешь.

— Не знаю... я вообще не так много знаю, — честно признался Улоф.

Леннарт прищурился и долго разглядывал друга. Тот положил тяжелые руки на стол и ждал пояснений.

— Хочу спросить...

— Спрашивай, — кивнул Улоф.

— Не то чтобы я... ты не думай, я не из тех, кто судит, каждый имеет право... но... у тебя есть такие... такие склонности?

— Не понимаю, что ты имеешь... — начал было Улоф, но Леннарт прервал его, хлопнув ладонью по столешнице.

— Тысяча чертей, Улоф! Не валяй дурака, и без того...

— Ладно, ладно... сбавь обороты. Не-а... у меня нет таких склонностей. И никогда не было. Насколько я знаю.

— Вот и хорошо. Хорошо. Главное — знать, кто есть кто. Потому что и у меня нет. Тоже. Нет и не было. Не то чтобы я осуждаю кого-то, но...

— Но что?

Леннарт уставился на Улофа чуть ли не с гневом.

— По правде говоря, с тобой каши не сваришь. Ну, что касается...

— Тогда спи один. Лежи и дергайся, пока не рассветет. Как я, к примеру. Только склонности-то здесь при чем?

Они замолчали. Тишину нарушало разве что тиканье старинных часов в гостиной да скрип стульев, когда тот или другой меняли позу.

— А дети? — спросил Леннарт после долгой паузы.

— Дети поймут, — с неожиданной уверенностью сказал Улоф. — Что — дети? Поймут дети.

Когда вернулись Анте и Гунилла и отцы объяснили им, как и что, посыпались вопросы, но вопросы чисто практические — как они теперь будут размещаться. Дом Леннарта был побольше, в нем была гостевая комната, в которой почти никогда никто не жил, — ее отдали Анте. Тот не возражал — комната была и больше, и лучше старой.

Если у детей и были сомнения насчет характера отцовских отношений, они держали их при себе. А самое главное — новый ночной порядок пришелся всем по вкусу. Анте и Гунилла и так хорошо ладили, а теперь их было просто водой не разлить — лучшие друзья.

Леннарт и Улоф не могли нарадоваться. Оба помолодели. Постепенно решились спать не в верхней одежде, а в трусах и ночных рубашках. И только спустя почти год их руки случайно встретились, и они пришли к выводу, что засыпать, держа друг друга за руки, еще лучше, хотя лучше, казалось бы, некуда.

Дальше этого дело не заходило. Так бы оно и продолжалось, и только кислотный дождь, только угроза быстрой и неизбежной смерти подтолкнула их к такому неожиданному и пугающему шагу в неизвестное.

Вместе, но не совсем близко, не бок о бок, фермеры пошли проверять свои плантации — результат оказался именно таким, какого они и ожидали: все уничтожил дождь. Ни листочка, ни стебля, ни побега — ничего. Все, что осталось, — пятно черной, точно выжженной земли.

— А трава... — сказал Улоф и вытер ноги о по-прежнему зеленый травяной ковер.

— Да... лучше не говорить.

— Думаешь, про то, чего не понимаешь, и говорить не стоит?

Леннарт вздохнул.

— Если есть что сказать. Насчет травы. Это я насчет травы.

— Эта трава... думаю, эта трава приспособилась здесь расти. То есть к местным условиям.

— Как это? Что ты имеешь в виду?

— Ничего я не имею в виду. Только то, что сказал. Что сказал — то и имею в виду! — Улоф даже слегка повысил голос. — Приспособилась к местным условиям. Все, что не приспособилось, — пиши пропало.

Они подошли к месту, где стоял кемпер Дональда. От складного стула остался лишь ржавый скелет, а импрегнированные доски пола превратились в темную зеленоватую кашицу.

Леннарт осторожно потрогал ее кончиком сапога.

— Из этого башню не построишь.

— Нет. Не построишь. Но я не особенно верю в эту затею с телефоном.

— Да и я тоже. Но неплохо бы. Домой позвонить, к примеру.

— Кто говорит — еще как неплохо.

Неловкость почти прошла. Они оба это почувствовали, одновременно глянули друг на друга и неуверенно улыбнулись.

— Слушай, Леннарт...

— Не сейчас. Потом. Выберем время. Надо бы...

— Привыкнуть к мысли, что ли?

— Ну да. Точно. Приблизительно так.

Они огляделись. Магический круг на перекрестке исчез, и все вернулись к обычным занятиям — если какие-то занятия в этом месте можно назвать обычными. Карина обследует бак для воды, Петер вытаскивает из вагончика испорченные вещи. Дональд и Майвор уже в машине — сейчас поедут.