Хищники

У Ольги Арчиловны чуть не вырвалось, что гости лесника — тоже в рабочее время. И «Скорая помощь», которая наверняка кому-то очень нужная, целых три дня находилась в заповеднике. Но она сдержалась: говорить об этом было не к месту и не ко времени.

— Честное слово, — продолжал Гай, словно угадав ее мысли, — я не знал, что Игорь Константинович у этого… Но, поверьте, он порядочный… Не надо судить о человеке по тому, какой он на пляже, в компании… Понимаете, да?

«Это он о завоблздравотделом, что ли? О Груздеве?»— подумала следователь.

— А вообще Игорь Константинович прекрасный человек! — с чувством продолжал Гай. — И не потому, что он мне так помог, когда… Впрочем, почему мы должны бояться быть благодарными? Когда Мариночка попала в аварию, он, тогда главврач областной больницы, сам оперировал ее, сам выхаживал, не отходил ни на шаг… Подозревать его в чем-то… — Федор Лукич покачал головой. Ольга Арчиловна поняла, что он имеет в виду выписанную ею повестку Груздеву на допрос. — А то, что он здесь с молодой женщиной… Ну, не повезло на личном фронте… Фактически у них давно семья словно разбитая ваза. Понимают с женой, что расстаться нельзя и склеить невозможно — ребенок ведь у них… Да и руководящий… Рядовому какому-нибудь можно почему-то разводиться. Хоть десять раз. А руководящему нельзя. А что, если ты начальник — значит, не человек?

Директор оборвал свой монолог и посмотрел на следователя, словно ища поддержки или сочувствия. Но она имела насчет Груздева собственное мнение, которое не хотела обсуждать с Гаем. И перевела разговор на другое…

Вскоре гости разошлись. Ольга Арчиловна отправилась с Меженцевым в «академгородок». Профессор был настроен лирически, напевал песню Вертинского «В бананово-лимонном Сингапуре…». А когда до дома оставалось метров двести, он неожиданно сказал:

— Не помню, у кого-то из писателей есть отличная мысль: когда говорят о своих достоинствах — тебя обкрадывают, а когда о недостатках — обогащают… Замечайте, Ольга Арчиловна, и побольше говорите…

— Вы о чем? — удивилась следователь, силясь припомнить, говорила ли она с Меженцевым о недостатках в заповеднике.

— О Кудряшове… Выговор, я считаю, в данном конкретном случае вполне справедливо. Хотя я лично отношусь к разного рода взысканиям и порицаниям весьма скептически. И был рад недавно ознакомиться с интереснейшим исследованием по этому поводу… Представляете, социологи и психологи установили, что внимание к рабочим и благоприятная атмосфера могут поднять производительность труда на 300 процентов! То есть в три раза! И каким образом? Оказывается, даже простое одобрение приводит к улучшению работы почти на девяносто процентов, в то время как порицание улучшает работу только на двенадцать процентов… Сравните, а? Кто-то очень хорошо сказал: человека надо хвалить в день не менее семи-восьми раз. Конечно, если он заслуживает. А не то что этот Кудряшов-пьяница…

«Так вот, значит, о чем они говорили с Гаем в другой комнате, — подумала Ольга Арчиловна. — О пьянке у Кудряшова…»

Некоторое время шли молча. Дагуровой вдруг припомнилось, как, будучи студенткой, она с отцом ездила летом в Карелию. Его приятель — а он занимал видный пост зампредседателя Совета Министров Карельской АССР — пригласил их в лесничество. В поездке их сопровождал егерь, совсем еще молодой парень. Конечно, не обошлось без угощения на берегу озера, которыми так богат этот край. Были и грибы, и уха, и наливочка из лесной ягоды. А вот жаркого из уток — ими как раз и славилось хозяйство — гостям не предложили. И когда отец Ольги Арчиловны шутливо напомнил об этом, егерь сказал, что это возможно только через месяц, когда начнется охотничий сезон.

Об этом случае она теперь и рассказала Меженцеву.

— Так оно и должно быть, — заключил профессор. — Всегда и везде.

— Везде — это правильно, — заметила следователь. И ей очень захотелось поговорить о том, что она не высказала Гаю. А невысказанное так и просилось на язык. — Ну, когда терпят лесника-пьяницу — понять можно: не хватает людей. А вот лесника-браконьера!..

— Что вы имеете в виду? — хмуро спросил Алексей Варфоломеевич, остановившись. — Где это такие порядки?

— Вот именно, — усмехнулась Ольга Арчиловна, — порядки… Начальнику главка из Москвы — косулю, председателю облпотребсоюза — глухарей, а гостям рангом пониже — рябчиков… Так, кажется, здесь принято?

Меженцев уставился на Дагурову. Она даже в темноте различила, как рассержено его лицо.

— Нонсенс! — почти выкрикнул профессор. И, спохватившись, добавил тише: — Извините, но это же фантазия… Кто?… Откуда вам известно?

Ольга Арчиловна передала Меженцеву то, о чем ей рассказал после посещения Кудряшова участковый инспектор. И тут же пожалела. Алексей Варфоломеевич был вне себя от гнева.

— Рябчика! Да тут никто не имеет права цветок сорвать! Травинку! Для того и заповедник, чтобы сохранить всю экосистему!.. Почему мне никто не доложил?