Хищники

– Сегодня разговаривал. Он все спрашивал: нельзя ли деньги послать родственникам Авдонина? Уж больно нужен ему этот магнитофон. Птиц записывать…

– Ну вот, прояснилось. Я, честно говоря, думала-гадала: привез кому-нибудь или сам где приобрел?

– А может, Авдонин не только магнитофон решил продать здесь, а еще что-нибудь такое-этакое? – покрутил в воздухе пальцами Арсений Николаевич. – За границей бывает, валюту имеет…

– Спекуляция, значит?

– Скажем по-другому, – улыбнулся участковый. – Дефицит. И чемодан-то у него теперь пустой…

– Мне этот чемодан тоже покоя не дает. Послала отдельное требование в Москву. Чтобы узнали у родственников, что Авдонин брал с собой.

– Э, когда ответ придет, – протянул капитан.

– А я еще и позвонила в московскую прокуратуру.

Обещали сообщить по телефону самое главное.

– Это другое дело, – одобрительно кивнул Резвых.

– А Сократов сейчас дома? – спросила Дагурова.

– Был… А что?

– Хочу побеседовать…

Когда выходили, Резвых внимательно осмотрел замок на входной двери.

– Открыть – пара пустяков, – прокомментировал он.

– Зато тут заперто прочно, – показала следователь на комнату рядом с входом, на дверях которой было врезано два солидных замка.

– Персональные апартаменты Меженцева, заместителя

Гая, – дернул зачем-то ручку двери капитан. – Живет, когда наезжает. А так никого не селят…

Юрий Васильевич Сократов жил в домике, возле которого стояли психрометрическая будка, осадкомер6, крутился на шесте флюгер. Сам хозяин, расположившись на приставленной будке лестнице, записывал что-то в тетрадь.

Он сказал, что скоро освободится, и попросил следователя пройти в дом.

Жена Сократова, полная невысокая брюнетка с ямочками на румяных щеках и ласковыми глазами, – так представляла себе Ольга Арчиловна украинок откуда-нибудь с

Полтавщины, – провела следователя в комнату, сверкающую чистотой. Обстановка была довольно скромной. Мебель разномастная. Внимание Ольги Арчиловны привлекла висевшая на стене большая цветная фотография птицы.

Кирюшка и Слава, встретившие следователя настороженно – а вдруг снова будут какие-нибудь неприятности, хватит им подзатыльников, полученных днем, – постепенно оживились, стали объяснять, что это за птица и почему папа повесил фотографию в горнице.

6 Приборы для метеорологических наблюдений.

– Синяя птица! – с гордостью сказал Слава. – Но это не та, о которой кино показывали. Вы видели кино, да?

– Конечно, – подтвердила Ольга Арчиловна. – Синяя птица – это символ счастья…

– А наша, – продолжал старший сын Сократова, – индийский дрозд… Папа говорит, раньше они к нам не залетали. А эта вот прилетела. Очень редкий снимок. Он хочет о ней в журнал написать… Смотрите, какие красивые у нее перышки, правда?

– Очень, – пришлось согласиться Ольге Арчиловне.

– И она здорово поет! – сказал Кирюша.

Мальчики наперебой стали рассказывать, как и где удалось их отцу заснять индийского дрозда.

Жена Сократова тоже оказалась словоохотливой. А

выговор у нее действительно был украинский, с характерным «г». Выяснилось, что Юрий Васильевич по образованию и по службе орнитолог, а метеорологией занимается любительски.

– Редкое хобби, – удивилась Ольга Арчиловна.

Слово «хобби», видимо, не понравилось хозяйке. Она усмотрела в нем что-то несерьезное. А, как поняла следователь, в доме относились с уважением к увлечению главы семьи. Мальчики с гордостью показали Дагуровой несколько грамот и значок «Отличник гидрометеослужбы

СССР».

– Ну, расхвастались, – вошел в комнату смущенный

Сократов.

Он извинился, что заставил себя ждать. Его жена увела детей, оставив мужа и следователя одних. Разговор зашел об Авдонине, о магнитофоне, который тот обещал Юрию

Васильевичу.

– Знаете, какая у меня мечта? – признался орнитолог. –

Выпустить буклеты о птицах. Как выпускают журнал

«Кругозор». Яркая цветная фотография, рассказ занимательный, может быть, какого-нибудь журналиста или писателя и тут же – мягкая пластинка с голосом данной птицы. Это же такой мир! То, что в большом городе не найдешь… И ведь многие из птиц исчезают. Канюк, например. Конечно, у меня скромная задача – собрать фонотеку пернатых Дальневосточного края. Но и это проблема.

Техника не та. – Он показал старенький магнитофон

«Весна». – Как увидел «Сони», который Эдгар Евгеньевич привез моему начальнику, Гаю, так прямо, как говорится, слюнки потекли. Набрался нахальства и попросил достать мне.

– Когда это было? – спросила следователь.

– Зимой. Эдгар Евгеньевич сказал, что постарается достать. Готовь, говорит, деньги… С другой стороны, отказать мне ему было неудобно…

– Почему?

– Я ему помогал. Так, по дружбе. Анализировал цикличные изменения погоды, графики составлял. Он хотел использовать их в своей докторской диссертации. Тема в какой-то степени связана с колебаниями климата и промыслом пушнины.

– Да, я слышала, – кивнула Дагурова, вспомнив брошюру, подаренную Авдониным Гаю.

– Сказал, что Уралов ему чем-то обязан и магнитофон будет… Летом Эдгар Евгеньевич привезет.

– Постойте, – перебила его следователь, – какой Уралов?

– Киноартист. Родион Уралов. С Авдониным сюда приезжал.