Хищники

– Вы хотите сказать, что «Сони» должен был достать

Уралов?

– Да. У него знакомство не то в «Березке», не то родственник – дипломат… Меня, честно говоря, это не касалось. Не расспрашивал.

– Какую сумму назвал Авдонин?

– Тысяча двести.

– Вы не интересовались, сколько такой магнитофон стоит в магазине?

Сократов с усмешкой покачал головой.

– А где вы видели такой в магазине? В комиссионке разве что… Был я в прошлом году в Москве. В комиссионке прямо у входа типчики предлагают «Грюндики»,

«Филлипсы», «Сони». Один завел меня за угол, хорошую машину показал. А цена! – Юрий Васильевич закатил глаза. – Три тонны…

– Три тысячи?

– С моими шестью сотнями там нечего было делать…

Уверяю вас, тысяча двести – по-божески. Ведь новенький…

– Выходит, Авдонин не успел его вам передать? –

спросила следователь.

Юрий Васильевич вздохнул так, словно ему напомнили о самом тяжком горе в его жизни.

– До сих пор не могу себе простить… Мне бы сразу пойти с ним! Побежать! – Он вдруг спохватился: – Конечно, такое несчастье, а я о каком-то магнитофоне.

– Одно другого не касается, – сказала следователь. – А

как вы узнали, что Авдонин привез вам магнитофон?

– Услышал, что Эдик здесь, сразу в контору. Еще бы, целых полгода ждал! Увидел он меня, улыбнулся сделал свой любимый жест… – Юрий Васильевич поднял руку над головой, соединив большой и средний пальцы. – Говорит:

«Все о'кэй, старик!» Мне, как сами понимаете, невтерпеж.

А чемодан у него в «академгородке»… Говорит, закончу срочные дела, вечером заявлюсь. Такое дело, мол, не отметить – грех… Очень ему нравились наливочки моей

Ганны. – Сократов, видимо, имел в виду жену. Следователю она представилась Галей. – Ждали, готовились… – Он печально замолчал.

Оформив беседу протоколом, Ольга Арчиловна спросила: не возьмет ли Юрий Васильевич на себя труд составить для нее справку о состоянии погоды в заповеднике вечером в воскресенье, когда убили Авдонина?

– Ради бога, – ответил Сократов. – И вообще, если понадоблюсь вам, пожалуйста, в любое время.

Дагурова легла спать пораньше. Уже засыпая, она слышала, как пришла Аделина. Под самое утро ей снилось, что она идет с Виталием по только-только скошенному лугу. Резко пахло мятой, ромашкой, чебрецом. Ольга Арчиловна проснулась. А запах остался. Кто-то ходил по дому. Шаги были тяжелые, твердые. Аделина же всегда ступала мягко, бесшумно.

Ольга Арчиловна взяла полотенце, мыло, зубную щетку и вышла из своей комнаты. Дверь, расположенная у самого входа, была открыта настежь.

«Неужели Меженцев? – удивилась следователь. – Когда же он появился?»

Увидела она его уже после умывания. Из кухни с заварным чайником в руках выходил высокий крепкий мужчина с седой крупной головой. Он был в толстой клетчатой рубахе и в хлопчатобумажных брюках, заправленных в сапоги. Обветренное загорелое лицо, окладистая борода. На запястье цепочка с пластинкой из блестящего металла, какие Дагурова часто видела у молодых людей.

– Доброе утро, – произнес мужчина.

– Здравствуйте, – ответила Дагурова.

Он как-то неловко топтался на месте.

– У меня, понимаете, как раз чай… Не желаете?

– С удовольствием.

Ольга Арчиловна отнесла туалетные принадлежности и вернулась. Мужчина ждал ее у порога своей комнаты и гостеприимным жестом пригласил войти.

Это был небольшой кабинет с письменным столом и застекленным шкафом, в котором стопками лежали папки.

У стены низенький круглый столик, возле которого стояли два кресла. В углу комнаты, прямо на полу, лежал большой, туго набитый рюкзак, а сверху него суковатая палка, отполированная до блеска. Крепкий дорожный посох.

– Прошу, – указал хозяин на кресло. На столике две чашки, сахарница, ложечки. – Говорят, два англичанина, попавшие на необитаемый остров, так и умерли, не познакомившись, – сказал мужчина, усаживаясь за стол. –

Некому было представить их друг другу…

– Но мы не уроженцы туманного Альбиона, – улыбнулась Ольга Арчиловна. И спросила: – Как вас величать?

– Меженцев. Алексей Варфоломеевич, – ответил мужчина.

– Ольга Арчиловна.

– Очень приятно, – сказал Алексей Варфоломеевич, берясь за чайник. – А чай у меня особенный. «Бальзам»

называется.

– Мята, ромашка, кажется, шалфей?… – пыталась угадать Ольга Арчиловна. Она поняла, откуда шел этот удивительный букет запахов, который она почувствовала при своем пробуждении.

– Верно, – кивнул профессор, разливая напиток. – Еще шиповник и… Впрочем, если понравится, могу дать рецепт. Отличная штука! И бодрит, и лечит… Но, как говорится, на вкус и на цвет товарищей нет…

– А что, приятно, – сказала Ольга Арчиловна, отпивая из чашки.

Они некоторое время пили «бальзам» молча.

– Значит, вы ведете расследование? – первым нарушил молчание Меженцев.

– Я.

Профессор снова замолчал. За его спиной находилась небольшая дверь.

«Наверное, спальня, – подумала следователь. – Как в номере-люкс».

Меженцев разглядывал Дагурову, хотя и старался скрыть свое любопытство. Ольга Арчиловна пыталась понять, что за человек перед ней. Меженцев производил впечатление чего-то надежного, испытанного временем.

Могучая грудь и широкие плечи выдавали в нем недюжинную силу.