Хищники

Арчиловна. – Что за человек этот лесник? – Она положила в свой портфель блокнот и проверила, на месте ли бланки протоколов допроса.

– Кудряшов? «Глухонемой»…

Ольге Арчиловне показалось, что капитан усмехнулся.

– Вы прямо так? – осторожно спросил Арсений Николаевич, оглядывая следователя.

– Форма сушится. Другой, к сожалению, нет. А что?

– Ну раз сушится… – неопределенно ответил Резвых.

«Чего это капитан печется о моем внешнем виде?» –

подумала Дагурова. Но больше всего ее удивило, как это глухонемой может работать лесником. Ведь уши нужны не меньше, чем глаза… Впрочем, в жизни всякое бывает. У

них в школе преподавал историю слепой учитель. И вел свой предмет так увлекательно, что ученики забывали о его слепоте…

Гроза омыла тайгу. Солнце играло в каплях, бисером осыпавших траву. От земли подымался парок. Они проехали километра два. Вдруг лес расступился, и на полянке показался домик под красной крышей.

– Эта банька что надо! – кричал Резвых, перекрывая шум двигателя. – И парилка тебе, и отдельная комната с самоваром, и даже телевизор.

Они миновали баню, которая выглядела не хуже иного дома на центральной усадьбе, и подъехали к солидному срубу, к которому приткнулась машина «Скорой помощи».

Судя по номеру, из областного центра.

– Кому-нибудь плохо? – встревожилась Ольга Арчиловна, когда они остановились.

– Кажется, наоборот, – хмыкнул Арсений Николаевич, слезая с мотоцикла.

Из открытых окон неслась разудалая джазовая музыка.

Резвых постучал в дверь. Видимо, их не слышали. Они прошли в просторные сени.

– Разрешите? – заглянул в комнату капитан. И поманил за собой Ольгу Арчиловну.

– Дядя Сеня! Прошу к нашему шалашу! – услышала

Дагурова, входя вслед за участковым.

Пьяненький, среднего роста, совершенно лысый мужичок тянул капитана за стол. А в центре комнаты лихо отплясывал что-то среднее между шейком и гопаком представительный мужчина лет сорока пяти. Он был в белой рубашке с галстуком, узел которого распустился, и конец болтался ниже пояса, мятых брюках и в одних носках, без ботинок. Его партнерша, в джинсовом костюме и яркой нейлоновой блузке, извивалась в ритм музыке. Ей было не больше двадцати лет.

Ольга Арчиловна осмотрелась. Стоящий в стороне стол был уставлен закусками. И явно городскими: сухая копченая колбаса, ветчина в жестяной коробке, сыр, консервы.

И много пустых бутылок из-под шампанского, водки, сделанной на экспорт, коньяка.

– Арся… Арсений Николаич, – пытался выговорить лысый мужичок. – Обидите. Чес слово!

– Не могу, Валентин Петрович! – оборонялся участковый. – На службе…

«Хозяина, кажется, нет, – подумала Дагурова. – Здесь все говорящие, скорее даже кричащие…»

А лысый мужчина, поняв, наверное, что участкового не удастся уговорить, обратился, запинаясь, к ней:

– Девушка… Садись. Гостем будешь… – Он пытался сунуть ей руку, представиться. – Кудряшов.

«Вот тебе и глухонемой! – удивилась Дагурова. – Но говорить с ним все равно бесполезно – лыка не вяжет…»

А представительный мужчина – это уже точно гость –

вдруг остановился, тоже заметив Ольгу Арчиловну, и выразил крайнее удивление на своем красном не то от танца, не то от винных паров лице.

И, не успев опомниться, Ольга Арчиловна вдруг оказалась в его объятиях. Он закружил ее в вальсе.

– Что вы делаете? – произнесла она испуганно.

– Держись, геолог, крепись, геолог, – торжествующе пропел мужчина, еще крепче прижимая ее к себе. – Ты ветру и солнцу брат!

А девушка залилась громким смехом.

Ольга Арчиловна еле вырвалась от партнера. Тогда он стал на одно колено и, приложив руку к сердцу, театрально продекламировал:

– Прости, небесное созданье, что я нарушил твой покой…

– Товарищи, товарищи, – ходил вокруг него не на шутку взволнованный капитан, совершенно не зная, что предпринять в этой ситуации.

«Как бы выпутаться из этого глупейшего положения?»–

подумала Ольга Арчиловна.

– К столу, к столу… – попытался встать с пола мужчина, но его занесло, и он рухнул на спину.

Девушка в джинсовом костюме, продолжая пьяно хохотать, помогла ему подняться. Мужчина, показывая на портфель, который Дагурова держала в руках, обрадованно спросил:

– Прихватили? Выставляй, а то у нас горючее того… –

обвел он руками стол с пустыми бутылками.

– Да поймите вы, – не выдержала Ольга Арчиловна, – я на работе!

– Ерунда! – перебил ее мужчина. – Хочешь бюллетень?

Сделаю!… Хоть на месяц… Где работаешь?

– Следователь я, слышите, следователь, – пыталась втолковать ему Дагурова.

Мужчина ткнул в ее сторону пальцем и радостно воскликнул:

– Ты?! – И, хлопнув себя по коленям, громко рассмеялся. – Тогда я Майя Плисецкая…

– Пойдемте, Ольга Арчиловна, – решительно сказал капитан.

Они вышли. В сенях столкнулись с высокой сухопарой женщиной, торопившейся в комнату. В руках она держала бутылку с мутной жидкостью.

– Здорово, Соня, – остановил ее Резвых. Та оторопело посмотрела на участкового.

– А-а, дядя Сеня… Что же вы так уходите? Посидели бы… – Затопталась она на месте.

– Трезвый пьяного не разумеет, – мрачно заметил Арсений Николаевич. – А надо бы потолковать.

– Это можно. Сию минуту…

Она исчезла в комнате.