Хищники

Эдгара Евгеньевича была только мать. Но жили они отдельно, в разных районах города. Она понятия не имела, зачем и на какой срок сын поехал в командировку, а уж чем более – что взял в дорогу. Провожать друг друга у них не было принято. На работе Авдонина характеризовали положительно. По месту жительства тоже.

Помня настоятельную просьбу начальника следственного отдела облпрокуратуры держать его в курсе дела, Дагурова позвонила Бударину. Поворот событий насторожил его.

– Может,

прислать вам в помощь прокурора-криминалиста? – спросил Вячеслав Борисович. – Новожилова?

– Попробую пока разобраться сама, – сказала Ольга

Арчиловна.

Ольга Арчиловна поехала в «академгородок». Хотелось побыть одной. И думать, думать, думать. Интересно, можно раскрыть самое запутанное преступление, не выходя из комнаты? Преувеличение? Совсем нет. Просто надо уметь думать. Видимо, это главное качество следователя.

В «академгородке» было пусто и тихо. Ольга Арчиловна просмотрела свои записи, перечитала протоколы допросов. И перед ней встал вопрос: на основании чего и как строить дальше версии?

Она взяла чистый лист бумаги и в центре нарисовала кружок, вписав в него: «убийство Авдонина». Затем от кружка провела несколько линий, на концах которых начертила большие квадраты. И стала заполнять их мелким почерком. «Личность потерпевшего, его связи», «Число предполагаемых преступников», «Предметы, которые были унесены с места происшествия», «Пути прихода и ухода преступника», «Орудие убийства», «Возможные мотивы убийства».

Особо надо было проследить связи Авдонина. Насколько Дагурова знала, он был общителен, не считал для себя зазорным делать людям разные услуги. Привозил из

Москвы что просили. А здешние жители, гостеприимные и открытые, умели ценить человеческую доброту.

Одним из предполагаемых мотивов убийства оставалась ревность. Старая как мир формула: шерше ля фам –

ищи женщину…

Марина Гай в разговоре упомянула о том, что у Авдонина были какие-то отношения с Аделиной. Выяснить это следователь решила поручить Арсению Николаевичу.

Дагурова также отметила у себя в блокноте: «Нет ли у

Авдонина знакомых в Шамаюне?»

Ольге Арчиловне не давала покоя бумажка с блатными стихами, найденная рядом с ружьем и бумажником убитого. Кому она принадлежала, кто ее потерял? Авдонину или тому, кто взял «зауэр» и бумажник?

«Выяснить, – записала дальше следователь, – не собирает ли Осетров тюремную лирику. Он ведь сам пишет стихи…»

О числе предполагаемых преступников… Рядом с этим квадратом Ольга Арчиловна поставила вопросительный знак. Несколько раз обвела его.

Что касается вещей, то пока обнаружены лишь ружье и бумажник Авдонина. Мешок, о котором говорил Осетров, не найден.

Ольга Арчиловна дошла до оружия. И записала: «Узнать у Веселых».

В это время в коридоре раздались быстрые мужские шаги, и в комнату постучали. Дагурова откликнулась, и ввалился Артем Корнеевич собственной персоной.

– Ну как вам это нравится? – бухнул на пол чемодан эксперт-криминалист.

– Здравствуйте, здравствуйте. А я как раз о вас думала… Как говорится, легок на помине…

А Веселых уже доставал из чемодана бумаги, фотографии.

– Вот заключение экспертизы, – выложил он на стол документ. – Ребята из лаборатории не подвели. Упросил их, всю ночь трудились…

Ольга Арчиловна читала заключение, изредка поглядывая на Артема Корнеевича. Куда девалась его флегматичность? Он с трудом дождался, когда она ознакомится с бумагой, и тут же стал горячо объяснять, демонстрируя снимки, как и почему эксперты пришли к выводу, что пуля не могла быть выпущена из ружья Осетрова.

– Смотрите, рисунок особенностей ствола на контрольной пуле и на пуле, которой убит Авдонин… Представляете мое состояние, когда я узнал результаты? Заметался. Звоню участковому домой – никого. А сам думаю, каждая минута ведь дорога… Хорошо, Федор Лукич оказался на месте. Сообщил – как гора с плеч. И тут же в аэропорт. Повезло, геологи летели в эту сторону…

Артем Корнеевич ни на минуту не присел. Ходил по комнате, жестикулировал.

– А из чего стреляли в Авдонина? – спросила Дагурова.

– Из нарезного оружия. Это может быть и винтовка, и карабин, и штуцер.

– А чем они отличаются друг от друга? – допытывалась следователь.

Криминалист стал горячо объяснять, что основными признаками, по которым можно безошибочно определить штуцер, карабин или винтовку, являются калибр, длина ствола, глубина, ширина и крутизна нарезов, размер и форма патрона и т. д.

Выслушав криминалиста, Дагурова поняла, что главное в их поиске был калибр пули, которой убит Авдонин. Как значилось в акте судебно-баллистической экспертизы, он составлял 5,6 миллиметра.

– Значит, наши усилия должны быть направлены на поиск нарезного оружия именно этого калибра – 5,6 миллиметра? Так я вас поняла? – спросила следователь.

– Абсолютно верно. И лишь после того, как удастся найти такое оружие, можно будет определить, из него или нет убит Авдонин. Вот видите, у Осетрова карабин такого же калибра. Но увы… Не тот. Надо искать другой. Кстати, у всех здешних лесников, как и у Осетрова, ТОЗ-17. Придется проверить.