Хитра

– Тсс, – снова улыбнулся он и пошел по двору к своему дому на противоположной от дома матери стороне участка.

На лестнице лежал букет роз. Рядом – миниатюрная открытка.

Твоя навсегда.

Виктор Палатин удрученно покачал головой, взял букет и открытку и выбросил в мусорное ведро около плотницкого стола.

– Вот так, – сказал он, погладив кошку по голове. – Надо бы перекусить.

Кошка снова мяукнула и прошмыгнула перед хозяином, когда тот вошел в дом. Сняв кроссовки, Виктор прошел в кухню, достал банку кошачьих консервов, что подороже, и выложил корм в ее миску.

– Вот, с добавкой, ведь ты все выходные провела дома одна.

Кошка довольно замурлыкала и принялась за еду.

Открыв сумку, Виктор начал выкладывать на стол ее содержимое, как вдруг услышал негромкий удар. Войдя в гостиную, он покачал головой. Дверь на веранду была не заперта и постукивала о дверную раму. Он же закрыл ее перед отъездом, разве нет? Как это на него похоже. Надо бы поменять ее поскорее, до прихода зимы. В доме довольно холодно в темное время года. В особо ветреную погоду Виктору приходилось укрываться одеялом и двумя пледами в спальне на мансардном этаже, но утеплитель стоит ужасно дорого. Может, на следующий год.

Закончив есть, сытая и довольная кошка вошла в гостиную. Облизнула мордочку, потянулась и прыгнула на свое место на стареньком диване, покрытом голубым пледом.

– Доела, Малышка?

Виктор сел рядом с ней и погладил пушистого питомца.

– Пора бы тебе дать новое имя, как считаешь? Не такая ты уже и Малышка.

Она прибилась к дому будучи котенком, сидела под дождем на улице, мокрая и взлохмаченная. Ее появление Виктор расценил как подарок свыше.

Он опять пошел в кухню, переставил купленные флаконы и тюбики со стола в маленькую коробку и посмотрел в окно через шторы.

Все еще ни звука.

Он бросил взгляд на картину с изображением Иисуса, висевшую над кухонным столом, и сразу почувствовал стыд.

– Да, Отец, – кивнул он на святой образ и склонил голову. – Прости меня. Я плохо подумал о собственной матери. И прошу у тебя прощения. Спасибо, Отец, что смотришь на меня милостиво.

Он сложил пальцы правой руки вместе, перекрестился и погладил изображение.

Цветы на лестнице?

Твоя навсегда.

Он не должен был получать их.

Он их не заслужил.

Спустившись по лестнице, Виктор отнес сумку в постирочную, выложил из нее одежду и рассортировал ее. Он не успел поносить всю, но иметь с собой запас чистых вещей всегда лучше. Надо быть чистым для Господа Бога.

Мать Виктора в ответ на жалобы маленького сына, что ее мочалка делает ему больно, когда он, сидя в ванне с вечно ледяной водой, трясся от холода, всегда говорила одно и то же:

Ты что, не хочешь быть чистым для Господа Бога?

Разумеется же он хотел.

Он сунул под свитер с брюками носки и трусы, чтобы их не было видно до того, как они попадут в стиральную машину.

Надо быть чистым перед Господом Богом.

Принеся пустую сумку наверх, Виктор положил ее на место, на верхнюю полку шкафа в коридоре.

Зайдя в кухню, он проверив тюбики и флаконы в коробке.

Апостол Павел говорит, что мы, христиане, должны источать благоухание во славу Господа. Нужно приятно пахнуть и этим проявить безмерную благость перед Богом.

Крем для рук, крем для ног, три разных мыла с травами, бальзам для кожи и для губ.

Виктор кивнул про себя. Вроде ничего не забыл.

Четыре раза в год, поездка на машине в город и в монастырь на острове Таутра.

Где приобретал для матери кремы и мыла.

Виктор ездил к монахиням один, чему был несказанно рад. Ведь такая возможность выпадала нечасто: ему доставляло большое удовольствие путешествие в одиночестве, где он наслаждался каждой секундой и слушал по радио то, что хочется.

Он снова устыдился своих мыслей, взглянув на Христа.

– Да, Отец.

Виктор склонил голову, мгновение постоял неподвижно и перекрестился. Он вышел в коридор, надел рабочие ботинки, завязав шнурки, и отправился в сад.

Зеленая лейка оказалась на месте, и он, поднеся ее к крану в стене и наполнив почти до краев, пошел к клумбам в глубине сада. У одной из клумб Виктор опустился на колени и сунул палец в землю. Ну и ну. Все пересохло. Солнце пекло много дней подряд, за цветами некому было ухаживать, а мать, естественно, не могла, на коляске ей сюда не добраться. Виктор видел прогноз погоды, думал даже проложить поливочный шланг, но тогда вода лилась бы целыми днями, что слишком расточительно.

– Прости. – Виктор наклонил лейку к земле. – Смотри-ка, так-то лучше.

Наверху в доме зазвонил телефон.

Ничего, пусть подождет, пока он закончит.

Или нет?

К маме ведь на этой неделе должен прийти врач, вдруг ей изменили время?

Виктор поставил лейку на землю, побежал к дому, разулся и, когда вошел в кухню, телефон снова зазвонил.

– Да, это Виктор?

– Добрый день, Виктор, это Лука Эриксен.

У Виктора сердце в пятки ушло.

Он попытался проглотить возникший в горле ком.