Хлеб наш солдатский

Через несколько минут мы уже беседовали с руководителем оперативной группы управления продовольственного снабжения, выделенной для приемки трофейных складов, полковником В. Т. Мазаевым. Он возглавлял у нас заготовительный отдел, и, естественно, забота о сохранности трофейного продовольствия была возложена на него. Вместе с Мазаевым этим делом занималась группа инициативных, хорошо знающих свое дело специалистов.

Полковник повел нас показывать склады. В огромных, хорошо оборудованных помещениях хранились самые различные продукты питания, вина. Гитлеровцы, отступая, не успели уничтожить склады, и теперь все запасы продовольствия поступали в наше распоряжение. Меня, конечно же, такой «подарок» очень обрадовал. Появилась возможность сделать значительно разнообразнее красноармейский паек и создать некоторые запасы продовольствия.

— Командир дивизии, отбившей склады, — мужик с головой, — оживленно рассказывал Мазаев. — Как только они оказались в наших руках, он тут же повсюду выставил часовых: ни подойти, ни подъехать. Когда наша группа прибыла сюда, нас и близко не подпустили к складам. Пришлось обращаться к командиру дивизии. И тот упирался, видимо, рассчитывал, что запасы пригодятся для личного состава. Только когда предъявили соответствующие документы, сдался: забирайте, говорит, все в целости и сохранности. Мы, конечно, как положено, поблагодарили его…

Слушая Мазаева, я думал о том, что теперь перед работниками упродснаба со всей серьезностью встает новая проблема: как сохранить и правильно, рационально использовать все те ценности, в том числе и продовольствие, которые фашисты, отступая, не успевают уничтожать. А в том, что такого продовольствия будет все больше, мы уже убедились. Огромные запасы, хранящиеся на этих складах, — еще одно тому доказательство. Очень верно поступил Военный совет, потребовав создать оперативную группу из представителей упродснаба во главе с начальником заготовительного отдела, которая сразу же со вступлением войск в тот или иной пункт брала на учет все трофейное продовольствие и устанавливала строгий контроль за его расходованием.

Вечером мы собрались вместе в комнате, отведенной В. Т. Мазаеву и подчиненным ему офицерам. Закончив оформление документации, необходимой для учета продовольствия, сели поужинать. Говорили о начавшемся наступлении, обсуждали и такой немаловажный вопрос, как накормить пленных, число которых, несомненно, будет расти изо дня в день. Раньше об этом как-то мало думали, а теперь проблема питания сдавшихся или захваченных гитлеровцев становилась все острее — немалая доля продуктов из плановых запасов уходила на эти нужды. Ведь того продовольствия, которое оставляли фашисты при отступлении, не было достаточно для питания военнопленных.

— Я бы их, гадов, прелой травой кормил, — зло сказал сидевший в стороне подполковник Е. А. Ярхо, заместитель начальника заготовительного отдела упродснаба фронта. — А мы для них кусок хлеба от себя отрываем. И это за все то горе, которое гитлеровцы принесли нашему народу…

— Мы же люди гуманные, — возразил Мазаев. — А по-твоему, нам следует поступать так же с пленными, как гитлеровцы.

— Не следует, не должны, — ворчит Ярхо. — Но попадись кто-нибудь из нас к ним, известно, как накормили бы…

Гнев Ярхо нам понятен. И ненависти к фашистам у каждого из нас не меньше. Но Мазаев, конечно, прав — не так воспитан советский человек, чтобы вымещать свое горе на безоружных людях, хотя они и враги, принесшие на нашу землю кровь и слезы.

— А потом… Евгений Александрович, — вмешался кто-то из офицеров, — смотри, сколько скота, целые табуны, они тебе оставили, заводы по переработке мяса, сахарные заводы. И склады с продовольствием опять же. Ты же этим весь фронт прокормить можешь…

Подполковник Ярхо даже позеленел от ярости — он явно не принял шутку.

— Пусть бы они, сволочи, подавились этим мясом, — горячился он. — То, что фашисты оставляют, миллионная доля награбленного ими у нашего народа.

— Хватит тебе, Женя, — миролюбиво и серьезно сказал кто-то. — Они свое получают, им воздастся по заслугам. Неужели ты этого не понимаешь? Но пленные есть пленные. Международные законы, которые мы не то что не имеем права, а просто по характеру нашему советскому не можем нарушать.